Золотой ручей (журнальный вариант)

Больше всего на свете Андрей не любил купаться, взвешиваться и лазать по деревьям. Ну и что, он в самом деле был толстым. Может быть, даже очень толстым. Но разве стоит над этим смеяться? И обидное прозвище давать и дразнить: «Толстый, жирный, поезд пассажирный…»

Андрей обычно мальчишкам отвечал сурово: «А пошли вы», — и шел мимо них сам. Андрея почему-то особенно не любил Тюша-хулиган, вертлявый, худосочный пацан с кривыми передними зубами и смуглой кожей. Он все время задирался к Андрею, но ребята сдерживали его, говорили: «Тюша, брось. Пошли лучше рыбу ловить».

… Мальчишки прошли мимо. Тюша-хулиган вышагивал впереди со злым и решительным лицом. Андрей услышал обрывки разговора: «Малек грозился тебе дать… Тюша, надо им отомстить… Пацаны, но ивановцев-то больше… Наплевать…»

Андрей догадался, что у мальчишек какая-то вражда с ивановцами — ребятами из соседней деревни. Ивановцев возглавлял Васька Мальцев — по прозвищу Малек. Малек был таким же задиристым, как Тюша-хулиган.

«Что они там не поделили?» — подумал Андрей и, вздохнув, открыл калитку, пропустил Тузика вперед.

Каждое утро он шел к дому отдыха, который находился рядом с деревней.

Над воротами дома отдыха был прибит полинявший плакат «Добро пожаловать!». Он приглашал людей с растерянными и напряженными лицами с чемоданами в руках, которые приехали отдыхать. Они входили в ворота, отмечались у администратора, получали направление в тот или иной корпус, а к вечеру, уже совершенно освоясь, ходили по дому отдыха с хозяйскими лицами… Плакат «Добро пожаловать!» Андрей относил и к себе тоже.

У самых ворот в ногу его что-то вонзилось. Андрей поджал ногу и осторожно стал вытаскивать тоненькую щепочку.

— Эй, пацан! — окликнул его вдруг чей-то голос. — А где у вас здесь магазин?

Этот вопрос Андрей слышал очень часто, особенно в день приезда отдыхающих. «Эх, не могут эти взрослые без магазинов. Что их — в городе мало?» — думал Андрей. Но дорогу до магазина все же показывал.

Андрей опустил ногу и взглянул на говорившего. Это был парень лет восемнадцати в мятых джинсах и синей рубашке. Парень был очкариком и добрым. Это Андрей определил сразу. У Андрея было какое-то чутье на людей.

— А вон… — сказал Андрей. — Пойдете мимо вон того дома. Потом направо. До церкви. От церкви — налево. Минут десять идти… Только там сегодня санитарный день.

Парень с легкой улыбкой слушал разъяснения.

— Жаль, что санитарный день. Но все равно пойду. Пройдусь. Погляжу окрестности.

«Деревня — это разве окрестности? Окрестности — это лес, поле, река», — подумал Андрей, но промолчал.

Парень отправился по указанному маршруту, а Андрей вошел в ворота.

Каждый день, когда Андрей входил в эти старые каменные ворота, у него не было определенного плана действий. Ему нравилось просто наблюдать за жизнью отдыхающих: смотреть, как играют они с гиканьем в волейбол и топчутся у больших шахмат, как поют под аккордеон вместе с массовиком-затейником Дудкиным, как катаются на трех старых лодках по заросшему пруду. Попутно Андрей навещал престарелого Цыгана — коня с мутными, лиловыми глазами и редкой гривой. Цыган в доме отдыха таскал телегу с мусором, при этом тяжело вздыхая. Если Цыган стоял у столовой и уныло ждал своего хозяина, Андрей рвал ему пучок сочной травы и подносил к теплым волосатым губам. Цыган обдавал руку Андрея горячим дыханием, обнажал желтые стертые зубы, похожие на зубы заядлого курильщика, и осторожно брал угощение, сладко им похрупывая.

Еще Андрей навещал свою любимицу — большую золотую рыбку с волнистым алым хвостом. Она жила в аквариуме, который стоял в библиотеке. Пожилая библиотекарша Надя Сергеевна — так все ее звали в доме отдыха — всегда приветливо улыбалась Андрею и позволяла смотреть на рыбку, пока не надоест.

С рыбкой у Андрея сложились добрые отношения. Она привыкла к его частым приходам и при встрече подплывала к стеклу, весело вертелась перед Андреевым лицом. Еще рыбка всегда выразительно открывала рот — беседовала — и двигала золотыми круглыми глазами.

Андрей был уверен, что рыбка скучает по нему, и улыбался ей всегда радостно и приветливо.

Рыбка была достаточно большой, и жилось ей, наверное, в узеньком аквариуме так себе. Но она никогда не жаловалась Андрею на свое житье-бытье. Только веселилась.

Андрею очень хотелось, чтобы рыбка жила у него дома. Потому что он тоже по ней здорово скучал. Она иногда снилась ему: золотая, в искорках, говорящая. Он даже дал ей имя — Маруська. За веселый, приветливый нрав.

… Цыгана у столовой не было, и Андрей решил сходить в библиотеку к Маруське.

Тузик трусил впереди, время от времени оглядываясь на Андрея. Тогда солнце било в Тузиковы глаза, и Андрей вдруг заметил, что глаза у пса были янтарного, горячего цвета. Но только на солнце. В тени они казались светло-коричневыми.

Андрей шагал по липовой аллее и думал о том, что сейчас увидит свою Маруську. «Интересно, а каким меня Маруська видит из воды?» — размышлял он.