Золотой ручей (журнальный вариант)

— Знаешь, мы с ивановцами договорились драться в четверг. Так вот, хотим, чтобы и ты вместе с нами дрался.

— Зачем?

— Ты — здоровый, — сказал Дуська и шмыгнул носом, а сам, наверное, подумал: «Толстый, жиртрест, промсарделька!» — Тебя не так-то просто сбить с ног.

«Откуда они знают, что меня не просто сбить с ног? Я и сам этого не знаю», — удивился Андрей и сказал:

— Надо подумать.

— Подумай, подумай, — обрадовался Дуська. — А то Тюша говорит: «Чтобы к нам в компанию попасть, нужно уважение товарищей заслужить. Пусть Тол… тьфу, пусть Яхонт и заслужит наше уважение в битве». Во как!

— А ты как заслужил? — спросил Андрей. Он знал, что Дуська в прошлом году охранял со своим дедом целый месяц колхозный сад и впускал туда потихоньку Тюшину компанию — есть до отвала яблоки. Если Дуську и уважали в компании, то это уважение было дешевое.

— Ну, я пошел, — увильнул от ответа Дуська и сделал шаг к кустам. — А ты подумай, Яхонт. Все-таки с нами будешь ходить. А с нами ин-те-ре-ес-но!

Дуська исчез в кустах, махнув дружелюбно на прощание Андрею рукой…

Пришел Андрей домой только к вечеру. Мать была дома и сердито гремела кастрюлями.

— Явился. — Она через плечо поглядела на Андрея. — Где тебя носит?

— А чего? — спросил Андрей и уселся перед телевизором. Щелкнул ручкой.

— Нет уж, — подлетела мать и выключила телевизор. — Сегодня смотреть не будешь! Опять забыл про новый замок! Кому я говорила закрывать дом на новый замок?! Поэтому я тебя наказываю!

— Замок, замок, — пробурчал Андрей. — Что с твоим холодильником будет? Давно бы уж отдала Муське. У нас погреб есть. Он лучше холодильника.

— Вот, вот! Мать старается, мать вещи покупает, а сынок раздает! — затараторила мать.

Андрей встал и, насвистывая, вышел на крыльцо. Было уже почти темно. В зарослях картошки перекликались два кузнечика — то один поскрипит, то другой. Тузик воровато выглядывал из кустов и настороженно следил за Андреем: может, косточку какую бросит?

Но Андрей уселся на крыльцо и уставился в сторону дома отдыха. Там гремела музыка — начались танцы. Андрей почему-то вспомнил о Любе.

Мать позвала Андрея ужинать.

Утром мать разбудила Андрея.

— Вставай, сынок, нечего так долго спать. Все каникулы проспишь.

Андрей сел на кровати, протер глаза:

— Опять про замок?

— И про замок тоже… Я за молоком не успела сходить. Давай-ка сбегай. Вот бидон. Вот рубль. Возьмешь три литра. И поставь потом бидон в холодильник. Только давай побыстрей, а то не достанется.

Молоко продавали по утрам в сельпо. Привозили три здоровых бидона в Андреев рост каждый, и тетя Галя, продавщица, огромным половником разливала густое, духовитое молоко по банкам, бидонам и флягам. Молоко раскупали быстро, поэтому действительно надо было спешить.

Андрей натянул штаны и рубаху — мать незаметно подложила новую, глаженую, — выпил на кухне холодного чая прямо из носика чайника, на ходу нарезал колбасы — Тузику, для себя сделал бутерброд с сыром, взял рубль, бидон и вышел на улицу.

Тузик удивленно пялился из кустов: как, неужели они сегодня не будут завтракать около холодильника? Андрей тихонько посвистел Тузику и, когда они вышли за калитку, кинул один за другим три розовых колбасных куска.

— Ешь, ешь, Тузя, — приговаривал Андрей, глядя на чавкающего Тузика. — Сегодня всухомятку поешь, не все же суп хлебать.

…У магазина Андрей никого не увидел, кроме продавщицы тети Гали. Она ворочала пустые бидоны.

— Теть Галь, молока больше нет?

— Нет, Андрюша, минут десять как распродала.

— У-у, — прогудел разочарованно Андрей. — А я-то спешил.

Тятя Галя вошла в магазин и вынесла стакан молока.

— На-ка выпей. Остатки — сладки.

Она улыбнулась.

Андрей выпил молоко, отдал стакан:

— Спасибо, теть Галь. Вкусно.

— Завтра приходи чуток пораньше. Достанется.

— Хорошо, — сказал Андрей. — Пошли, Тузя.

Возвращаться Андрей решил через дом отдыха.

Он не хотел встречаться еще раз с матерью, выслушивать ее внушения насчет нового замка и молока.

В доме отдыха только-только был подъем: несколько мужчин в линялых тренировочных штанах бегали вокруг корпусов. И Андрей мог видеть, как в открытых уже окнах возникали ленивые, сонные, тянущиеся руки. Раздавался сладкий зевок.

Два окна библиотеки были чуть-чуть приоткрыты, а не распахнуты, как обычно.

«Надо же, — удивился Андрей, — библиотекарша всегда приходила ровно в девять». Было уже минут двадцать десятого. «Может, что случилось?» — подумал Андрей и заглянул в окно.

В библиотеке никого не было. Двери закрыты. Книжные полки тянулись в сумеречную комнату. Только аквариум с Маруськой слабо сиял в этих сумерках, и было видно, как она скучала, медленно плавала от стенки к стенке, лениво тыкаясь носом в песок.

Андрей оглянулся, увидел, что никого вокруг нет, как смог быстро перелез в библиотеку и подбежал к аквариуму.

— Маруся! Марусечка! — позвал он и тихонько потрогал стекло.

Маруська, увидев Андрея, кинулась к стеклу и начала так кружиться, так вращать плавниками и глазами, так неистово, радостно двигать хвостом, что Андрей чуть не прослезился.

— Хорошенькая моя, золотая моя, соскучилась, Марусенька, — повторял он и гладил стекло.