Золотой век. Книга 2. Империя

Руки и ноги у него отяжелели, но он не уступал в сноровке никому из тех, кто был рядом. Перикл сказал себе, что это так. Он не слабее их. И в этом тоже заверил себя.

– Симмахия! Союз! – раздалось в ответ.

И в то же время поднялся оглушительный треск, когда все дружно нажали вперед.

Спартанский строй дрогнул. Не оттого, что они устали, но от веса навалившихся на них людей. Восемь рядов афинян противостояли всего четырем спартанским. Их оттеснили, и Перикл свободно шагнул вперед. Он улыбнулся, а спартанцы обезумели от ярости.

Щит ударил ему прямо в рот, и Перикл ощутил привкус крови, в глазах вспыхнул яркий свет. Перикл инстинктивно сгруппировался и присел на корточки, как учили гоплитов, снаружи были видны только шлем, щит и поножи. Он вынес град ударов и тем не менее остался в живых, а когда поднялся на ноги, увидел, что спартанцы, все в кровавых ранах, отступили еще на шаг. Их пронзали копья афинян, а своих копий они растеряли слишком много. Перикл сделал третий шаг, ему больше ничего не оставалось. Масса давивших сзади людей толкала его вперед. Он почувствовал, как изогнулись его сломанные пальцы, когда ступня увязла в грязи. Опустив голову, он глянул вниз и обнаружил, что земля там влажная и мокрая, мягкая, хотя раньше была сухой и твердой. Среди множества павших он увидел людей с напряженными ногами, некоторые были в красных плащах. Перикл сглотнул и едва не потерял отцовский щит, когда кто-то попытался выхватить его.

Перикл зарычал и махнул мечом за край щита, отрезав пальцы какому-то спартанцу, который, замерев, в ужасе смотрел на искалеченную руку. Вытащил из-за пояса тряпицу, чтобы обмотать ее, но Перикл шагнул вперед и зарубил врага несколькими быстрыми ударами, отчего у него онемела рука и он запыхался.

Спартанцы отступали. Они уводили раненых назад и давали афинянам возможность продвигаться вперед шаг за шагом. Перикл вдруг испугался, что это какой-то хитрый маневр. Он выпустил вперед себя одного из гоплитов и использовал передышку, чтобы оглядеться и оценить поле битвы целиком, а не только свою малую часть сражения. Люди смотрели на него. Им был нужен вождь.

– Держите линию! – крикнул Перикл. – Приведите ее в порядок. Помните, чему вас учили. Если вы устали, спросите себя, достаточно ли упорно вы тренировались? Участвовали ли в каждом забеге вокруг города?

Это смешно, как будто он говорил с ними на Афинском собрании. Тем не менее Перикл заметил, что некоторые пожали плечами и выпустили изо рта воздух, признавая свои упущения. В битвах всегда случаются временные затишья. Люди не могут долго пылать безудержной яростью. А если попытаются, быстро устанут и их перебьют, как свиней.

– Если найдете копье, передайте его мне, – продолжил Перикл. – Или заберите у любого павшего. У них нет хозяев, а если и есть, мертвецы возражать не станут. Проверьте, не ранены ли вы, когда будет время. – Он помолчал, давая отдых голосу; его люди дышали легче, и глаза у них были не такие дикие, как прежде, но бой со спартанцами еще не закончился. – Ну что же… Мы заставили спартанцев отступить. Симмахия! Союз! Афины! Пусть теперь бегут!

Перикл с удивлением заметил, что свет дня угасает. Он провел в давке много часов, каждый вдох был жарок, как воздух в плавильной печи, и биение жизни отсчитывали мгновения. На другой стороне долины пришедшее из Афин войско разило врага. Только его фланг сдержали, но никто больше не столкнулся с такими славными воинами.

Спартанцы не были сломлены, но потеряли сотни людей. Никто еще не видел на поле боя столько павших из их числа, даже персы. Тела поверженных в красных плащах, раздавленные, лежали в странных позах, как птицы с переломанными крыльями. Перикл заметил, что солнце уже склонилось к гребням гор. В последних закатных лучах он попытался пойти вперед с оставшимися у него людьми. Но спартанцы ускользнули, как тени или призраки, оставив своих мертвецов.

* * *

В темноте Миронид собрал в одном месте пленников. Зажгли факелы, из находившегося позади них города привезли сушеные продукты. Афины находились достаточно близко, чтобы сотни людей пришли посмотреть на побоище. Хотя опасность еще не миновала, они бродили по полю битвы. Матери показывали детям тела погибших. Те, кто был в красных плащах, привлекали наибольшее внимание. Миронид выставил около них стражу, чтобы мертвецов не раздели и не разрубили на куски в качестве сувениров. Сказался опыт старика. Перикл и не подумал бы, что это нужно сделать.

Ощущения великой победы не было, хотя жители города принесли еду и вино. Невозможно было оценить масштаб потерь, пока не взойдет солнце, но битва выдалась тяжелая, тяжелее всех, в которых участвовал Перикл. Его часть сражения была маленькой, но обе стороны боролись с мрачной энергией и без передышки. Результатом стала размягчившаяся земля, которая хлюпала под ногами и окрашивала красным ступни тех, кто шагал по ней. Тысячи людей истекли кровью в тот день. Трудно было не думать об их душах, по-прежнему витавших поблизости, словно пчелы.