Золотой век. Книга 2. Империя

– Эпистат, члены собрания, я вновь должен предостеречь вас против оказания помощи каждому, кто о ней попросит, особенно беотийским государствам севера. Когда мой недавно оперившийся коллега Толмид наберется чуть больше опыта, то узнает, как часто мы слышим о происходящих там мелких стычках. В один год полдюжины маленьких государств воюют там друг с другом, а в следующий – появляются новые противники. Бывшие союзники внезапно вцепляются в горло друг другу, а злейшие враги становятся друзьями. Неслучайно мы называем эти земли танцевальной площадкой Ареса! Нет, я научился проявлять терпение, когда они просят нас вмешаться. И мой совет собранию: дайте пыли осесть, дождемся, по крайней мере, возвращения архонта Кимона с основным флотом.

Перикл сел, в то же мгновение Толмид вскочил с места. Называвшие себя «Чистыми и добрыми» выкрикнули его имя, и эпистат с едва скрываемым раздражением уступил.

– Афины возглавляют Делосский союз, – быстро произнес Толмид. – Сокровищница находится здесь, но и ответственность тоже. Мой коллега говорит о призывающих нас государствах, как о капризных детях, что не делает чести ни им, ни ему самому.

Ксантипп улыбнулся, увидев, как его отец, задетый словами Толмида, вскинул взгляд. Толмиду было тридцать, он находился в расцвете лет и не отводил глаз даже от первого человека в Афинах.

– Если я не могу убедить собрание послать войско, достаточное для демонстрации силы, то попрошу созвать волонтеров. Вероятно, афинская молодежь откликнется на призыв к оружию. Может быть, они даже возглавят поход, если старые мужи этого не могут.

Его сторонники вновь одобрительно закричали, загоготали, и Ксантипп с ними. Толмид сел, а Перикл вновь поднялся на ноги, слегка раскрасневшийся:

– Я знавал стратегов, таких как Аристид, Фемистокл, мой отец. – Перикл мельком взглянул на сына, и Ксантиппа пронзило его разочарование. – Ни один из них никогда не стремился ринуться в бой. Если им приходилось воевать, они тщательно все планировали и изучали. Некоторые проблемы решало время, прежде чем они начинали действовать. Я советую и тебе, Толмид, полагаться на старых учителей. Беотийцы будут воевать и через год, и через два, тогда ты и пойдешь к ним, если тебе не расхочется.

Толмид встал, но ничего не сказал. Вместо этого он обвел взглядом многотысячную толпу людей, все еще стоявших на Пниксе в ожидании окончания дебатов, чтобы с сознанием выполненного долга разойтись по домам.

– Я призываю волонтеров, храбрых людей с копьями и мечами! – провозгласил Толмид. – Пусть беотийцы увидят, что Афины откликаются на просьбы о помощи, делятся силой, когда их зовут.

Поднялся громкий одобрительный гомон. Такого Ксантипп не ожидал. Он посмотрел на отца и увидел, как тот, покачав головой, шепнул что-то одному из своих друзей, не то Зенону, не то древнему старцу Эсхилу. Все они из прежнего поколения. Толмид прав. Они давно позабыли, каково это – быть молодыми.

Часть третья

Пока вы сидите дома, они повсюду. Они считают, что чем дальше зайдут, тем больше выиграют, пока вы думаете, что любое действие поставит под угрозу то, что у вас уже есть.

Обращение к спартанцам коринфских посланников, пытающихся объяснить им поступки афинян (Из Фукидида)

21

Кимон улыбнулся. Бывают в жизни человека моменты, когда ему приходится подчиняться хаосу, когда он внезапно и со страхом осознает, что не властен над своей судьбой. Это был не такой случай… Он понял, что вот-вот из самонадеянности совершит опрометчивый поступок, а потому опустил руку и коснулся деревянного носа корабля, бормоча слова извинения. Боги карали за гордыню. Афинскому стратегу всегда нужно действовать, имея это в виду. Его обязанность – планировать, организовывать и тренировать, разумеется, но никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Если легенды о богах чему-то научили людей, так это не предсказывать будущее.

Триста кораблей могли окружить остров Кипр. Примерно половина из них будет постоянно патрулировать берег, выискивая засады и стараясь не пропустить контрудар. Ни один человек в здравом уме не станет без опаски относиться к персам в этих водах. Стены из кипариса, дуба и железа будут его щитом, пока Кимон высаживает на берег многочисленное войско. Союз – это очень многое: торговый союз, даже нация, как говорили некоторые. Но прежде всего это молот. Когда солнце поднялось в небе, Кимон опустил молот.

Двадцать два персидских военных корабля, стоявшие на якоре в гавани Кипра, запылали. Черные столбы дыма доказывали сноровку и дисциплину солдат Союза. Восьми кораблям удалось обрезать канаты и уйти от абордажных команд. Одно за другим их таранили поджидавшие врага триеры Союза, освещенные гаснущими всполохами пламени догорающих кораблей.