Золотой век. Книга 2. Империя

– Я не тюремщица, Перикл. – Фетида поджала губы. – Наверное, он со своими друзьями.

Перикл встал. В ее ответе и выражении лица ощущалась какая-то уклончивость, недомолвка, и он заколебался, не понимая, хочет ли вытягивать из нее ответ, но он ненавидел, когда Фетида хитрила и изворачивалась.

– Скажи мне! – потребовал Перикл, гнев мигом вновь вспыхнул в нем.

Фетида поморщилась от его тона, но ее плечи поникли, и она, не смея взглянуть ему в глаза, ответила:

– Парал с Ксантиппом. Они ушли вместе.

– Он еще не готов.

– Ему семнадцать, – ответила Фетида и нахмурилась. – Ксан убережет его.

– Молюсь, чтобы ты не ошиблась, – холодно произнес Перикл.

Он вышел из дома и немного постоял на улице, сжимая и разжимая кулаки. Оба его сына отправились доказывать, что они смельчаки. Ему это было понятно, но у него холодело в груди, он не мог избавиться от страха за них. Ведь они не его отец. И не он. Они просто мальчишки.

22

В Беотии Толмид шагал со своими афинскими добровольцами по дороге. Он не был уверен, где именно находится, хотя вроде бы где-то неподалеку город Фивы. Разумеется, с заходом солнца ворота там закроют. И после этого уже никому не позволят войти, не важно, по какой благородной причине явились к ним чужаки. При этой мысли Толмид нахмурился. Вода у него закончилась, добровольцы мучились жаждой и тяжело дышали после долгого дня пути под солнцем. По крайней мере, с наступлением вечера жара спала.

Сдвинув брови, Толмид посмотрел на горизонт и понял, что времени больше, чем он думал. Даже если бы Фивы уже показались, они не успели бы дойти туда до темноты. Его ждала еще одна неприятная ночь под открытым небом без пищи и крова над головой. Без теплого приема, который он заслужил.

Вместе с ним разрешать спор в Беотии отправились шестьсот юношей и взрослых мужчин. Целую неделю они шли на север от Афин, и у них было такое ощущение, будто они следуют за бурей, разметавшей все на своем пути, потому что видели одни только разрушения. Сражения тут прошли жестокие, это ясно. День за днем молодые афиняне находили сожженные селения и даже город с распахнутыми настежь воротами и лежащими на улицах мертвыми телами. Мухи и отвратительный запах, казалось, неотступно преследовали их.

Толмид и его товарищи спугнули в разграбленном городе молодую львицу, пристроившуюся рядом с мертвым ребенком. Трое погибли от когтей и зубов, прежде чем им удалось ее прогнать. Толмид приказал выкопать могилы для тех, кого они потеряли. Земля была сухой и твердой как камень, так что задача оказалась гораздо более трудной, чем они ожидали. Потом они увидели кружащих в небе воронов, и Толмид приказал обойти это место стороной.

Он был самым опытным из всех, по крайней мере, сражался при Эвримедонте под руководством Кимона. В первые вечера Толмид рассказывал своим спутникам истории про персов, живописал сцены ужаса и ярости. Даже те слушатели, кто не имел личного опыта участия в войне, знали легенды о Тесее и аргонавтах. По их примеру афинские добровольцы – сильные, выносливые, сиявшие юностью – были готовы высечь на камнях этой земли свои славные имена. Важнее всего было то, что они афиняне, одно это уже обеспечивало им уважение и наделяло некими полномочиями. Делосский союз чего-то стоил, но, как говорил Толмид, его нужно защищать потом и кровью.

Толмид позволил пойти с ним только тем, кто имел щиты и доспехи. По большей части это были отпрыски семей эвпатридов, молодые люди, достигшие совершеннолетия, вроде Ксантиппа, и еще несколько десятков тех, кто прибавил себе возраст. Эти юноши со свежими лицами шагали наравне с остальными – герои вроде Парала, который отправился в поход вместе с братом. Толмид расхваливал младшего сына Перикла за храбрость, пока тот не покраснел от переизбытка чувств.

Дорога, по которой они шли, а по сути, просто тропа, тянулась между голыми лиловыми скалами с редкими кустами на склонах и, вероятно, была руслом какой-то древней реки или, может, меткой богов, Толмид не знал. Вид этих каменистых склонов ему не слишком нравился, но дорога вела мимо них. Краем глаза он замечал вокруг себя множество перевернутых вверх дном фляг: сухие языки надеялись, что на них упадет еще одна, последняя капля.

Толмид притворился, что пропустил мимо ушей слова Ксантиппа, что им нужно срочно искать воду. Как будто он сам не понимает! Толмид усиленно нахваливал обоих сыновей Перикла перед остальными добровольцами, полагая, что так должен поступать предводитель войска. Но главное, это давало ему некий более высокий, чем у них, статус. Хлопая Ксантиппа и Парала по плечу и говоря, как он ими гордится, Толмид прибавлял веса себе.