Золотые нашивки

Капитан не растерялся. Он был подготовлен к этому и знал, что скомандует, если произойдет авария. Опоздал! Убавь он паруса пять минут назад — все сошло бы отлично. «Алтаир» повернул против ветра, сразу потерял ход. Теперь он беспомощно покачивался на волнах. У фор-мачты уже распоряжался Кравченко. Матросы полезли наверх, стараясь концом поймать раскачивающуюся стеньгу.

— Вот к чему приводит фанфаронство, — иронически глядя на Гукова, сказал Кротов. — Мотай на ус, если все же доплаваешься до капитана.

— Да… — разочарованно протянул Гуков. — Переборщил. А я думал, что Швед выйдет победителем. Был уверен. Не получилось.

— Так мы же и вышли победителями, братцы. Обогнали «Ригель». В военном флоте таких примеров много. Корабль сам погибает, но выполняет задачу…

— Снова затянул, — поморщился Бибиков. — Брось наконец ты. Какая уж тут победа. Слепому видно. Перехватили. А зачем?

— Ты не патриот своего судна, Бибиков, — возмутился Варенков. — Выиграли бой…

— Я-то патриот, а вот ты действительно осел. Ну, почему Нардин парусов не поставил? Могу объяснить. Не захотел глупо рисковать. В обстановке лучше разобрался…

Роганов издали смотрел на капитана. Шведов стоял, положив руки на планширь. Он был бледен. Краска сошла с его всегда обветренного лица. Интересно, что он сейчас думает? Знает ли, что большинство осуждает его и вся история выглядит глупой?

Это Шведов знал. Мысленно капитан обзывал себя всякими обидными словами. Ему нет оправдания. Как мальчишка, юнец решил побахвалиться, показать: «Вот, дескать, мы какие. Утрем нос». Если бы он был юнцом, ну тогда еще можно было бы найти какие-то объяснения. Молодость, там, неопытность… А тут ведь все понимал, предвидел, легко мог вовремя остановиться. И все же… Не хватило здравого смысла, поступил не как моряк, а как недотепа. Это его любимое слово. У него оно всегда обозначало высшую степень неуважения. А «Ригель» в порядке. Идет себе спокойно.

От этих мыслей у Шведова поднималось непреодолимое отвращение к Нардину. Не было бы его, остались целыми парус и стеньга. Конечно, не в нем дело. Шведов виноват, но если подумать, что двигало им, когда он приказал добавить парусов? Все-таки Нардин.

— Сигнал с «Ригеля», Анатолий Иванович. Спрашивают, нужна ли помощь? Что ответить? — спросил подходя третий штурман.

— Ничего, — буркнул Шведов. — Мы же помощи не просим. Они видят. Пусть идут, куда шли.

…Вот с курсантами дело не так просто. Ребята уже, наверное, сделали выводы. У них ведь все быстро. Тебя хвалят, превозносят, но достаточно сделать маленькую ошибку, и ты уже последний человек. Что ж, тут они правы. Он учил их одному, а на деле вышло другое. Практика опровергла теорию. Надо сказать им все честно. Тогда они поверят. Их трудно обмануть… Стеньгу и рваный парус спустили. Можно следовать дальше. Придется идти в Тага-лахт. Поблизости более удобного места нет. С каким бы удовольствием ушел он куда-нибудь подальше от «Ригеля»…

На «Алтаире» убрали порванный парус, закрепили перепутанные снасти, и только укороченная отсутствием стеньги фор-мачта напоминала о недавнем происшествии.

▼

На следующий день после ужина Шведов приказал собрать команду в столовой. В маленьком помещении набилось много народу. Никто не знал, чем вызвано это непредусмотренное собрание. Все с нетерпением ждали появления капитана. Он вышел нахмуренный, сел на оставленное для него место, обвел глазами присутствующих. Разговоры затихли.

— Удивлены, товарищи? Я собрал вас для того, чтобы сделать разбор нашего последнего перехода в Тага-лахт. Он стоит того, чтобы потратить на него время.

— И так все ясно, — сказал кто-то из курсантов, стоявших у двери.

— Сомневаюсь. Многое надо объяснить. Ну, прежде всего… Экипаж работал отлично, если не считать задержки с выборкой якоря. Механики подвели…

— Всего несколько минут меняли сальник. А вы — механики, механики… Привыкли все валить на механиков, — недовольно проговорил стармех и потянулся за сигаретой.

— Подождите, потом выскажетесь. Я повторяю. Если бы не якорь, «Алтаир» первым вышел бы в море. У нас все было готово раньше. Вы понимаете, что мы всегда должны сравнивать себя с «Ригелем». У них хорошо поставлено дело, а у нас должно быть лучше. В этом смысл соревнования. Постоянно следить за соперником. В каждой мелочи стараться быть впереди. Потому я и виню механиков. А дальше начинается вина капитана. — Шведов пошевелился на стуле. — Я, и только я, совершил непростительную ошибку. Прекрасно понимая, что не следует ставить паруса, что при усилении ветра это может кончиться плохо, я все же приказал увеличить парусность. Но вы должны понять меня, товарищи. Я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я поддался чувству азарта. Мне хотелось показать, что на «Алтаире» плавают настоящие моряки, что нас нелегко победить и мы даже в самых трудных условиях будем впереди. И все началось хорошо. Паруса стояли надежно. Но наступил момент, когда их надо было немедленно убрать, еще имелось время. Но я этого не сделал, видел, что надо, и не сделал. Тут моя главная ошибка…

В столовой было очень тихо.