Золотые ворота. Черное солнце

Олесь кивнул и тоже наклонился над партой. Уже несколько дней его донимали тревожные мысли, терзали подозрения. А не ошибся ли он, раскрыв двери своего дома Куприкову? В действительности ли Сергей тот, за кого себя выдает? Возможно, эти сомнения не были бы столь жгучими, если бы вчера Гаврило Якимович не сказал:

— В твои дела, Олесь, я никогда не вмешивался: ты взрослый и сам должен их решать. Но сейчас позволь спросить: что за человека ты привел в наш дом? На своем веку встречал я разных людей, но приятеля твоего бывшего понять не могу. Да и Карпо Ратица почему-то начинает к нему принюхиваться. А это не к добру…

А что он мог ответить? Около месяца жил у них Куприков, и Олесь не раз чувствовал: Сергей многое от него скрывает. То он с утра до ночи валялся в постели, то вдруг исчезал куда-то на несколько дней, а вот работы по душе все не мог найти. На вопросы, как идут дела, всегда отвечал со смешком. И вообще очень переменился за эти недели. Стал циничным, уверенным в себе, веселым, хотя причин для радости, собственно, не было. Не раз собирался Олесь поговорить с ним по душам, но все не решался: а что, если Сергей воспримет этот разговор, как упрек за дармовой кусок хлеба? Вот и мучился в надежде на счастливый конец. Но слова деда развеяли эту мнимую надежду, посеяли в душе сильное беспокойство.

«Почему Сергей никак не может найти себе работу? Ведь и дедусь предлагал ему свои услуги, и старый Ковтун, и мама. Где он пропадает целыми днями?.. Сегодня я должен все выяснить. Обязательно сегодня!» — решил Олесь и, как только закончилась лекция, сразу поспешил на Соломенку.

Сергея еще не было дома. Олесь сел за конспектирование первоисточников, но ничто не лезло в голову. От нечего делать прилег, не раздеваясь, на кушетку. Но и лежать не смог: то ли от дурных предчувствий, то ли от нервной усталости в висках бухали пудовые молоты.

Вот часы пробили четыре раза. Потом пять, шесть…

— Где можно пропадать до этих пор? — в ярости затряс Олесь кулаками над головой. — Где его носит?

Сунув руки в карманы, нервно забегал из угла в угол по комнате. У кровати, на которой спал Куприков, вдруг остановился: взгляд его упал на новенький чемоданчик, лежавший на полу под газетой. Откуда он взялся? Не иначе постоялец принес. Не помня себя, Олесь схватил чемоданчик и так рванул крышку, что из замка даже шурупы повылетали. В чемоданчике ничего особенного не было — несколько книг, сорочка, туалетные принадлежности. Но вот на самом дне Олесь заприметил подозрительно пухлый конверт. Разорвал — в нем толстая пачка красноватых тридцаток. Откуда они у неработающего Куприкова?.. Значит, старым ремеслом занимается этот «раскаявшийся» ворюга!

…Когда поздно вечером Куприков вернулся из своих таинственных хождений, Олесь сидел за письменным столом. Со стороны казалось, что он не обратил ни малейшего внимания на пришельца, хотя на самом деле внимательно следил за каждым его шагом, за каждым движением.

— Ну, как твои дела, Сергей?

— Можно сказать, прекрасно! Наконец нашел себе подходящее место под солнцем. Правда, оплата от выработки. Однако отныне для меня начнется новая жизнь со светлым будущим. Спасибо родной нашей власти, она не даст пропасть человеку, у которого хорошие руки и голова на плечах…

— Один работаешь или с напарником? — спросил Олесь, не отрывая глаз от книги.

Услышав эти слова, Сергей вздрогнул:

— Ты кого имеешь в виду?

— Такого же, как и ты, шатуна-законника.

Одним прыжком Куприков очутился у кровати. Пошарил рукой по полу и, задыхаясь от ярости, просипел:

— Где чемодан?

— Чей?

— Мой!

— Когда ты сюда пришел, у тебя даже драной торбы не было.

Куприков заскрипел зубами и бесцеремонно уселся на край стола. В свете настольной лампы Олесь заметил, как посинели, набухли кровью у него жилы на шее, а тонкие пальцы нервно бегали по колену, точно по невидимым клавишам. Значит, проняло, задело за живое!

— Слушай, ты, щенок, я дурачить себя не позволю!

— Я тоже не позволю!

— Если сейчас же…

— Все равно ты ничего не сделаешь: я — не ворюга и нахожусь в собственном доме. Так что не угрожай!

Неожиданно Куприков откинул голову назад и зашелся раскатистым нервным смехом.

— Вот чудило! Разве ж я могу угрожать бывшему своему любимому ученику? — Он вытер кулаком слезы на глазах. — Я просто хочу вручить тебе половину краснушек. Тех, что в чемодане… Так сказать, плату за квартиру.

— Краденого мне не нужно!

Как ужаленный, вскочил со стола Куприков:

— Какое ты имеешь право! Я кровью смыл…

— Довольно! Слышишь? Довольно болтать! — уже не сдерживаясь, так закричал Олесь, что Куприков с опаской поглядел на дверь. — Не такой я желторотый, как ты думал! Наука Бендюги не пропала даром. Да, сначала я поверил было твоим басням, но сейчас… Каким ты был мерзавцем, таким и остался! — Холодно блеснув в свете лампы стеклышками очков, Олесь демонстративно отвернулся.

— Не говори так, — после длительной паузы произнес Куприков голосом предельно уставшего человека. — Ты слишком молод, чтобы так сурово судить. Я сейчас все объясню. Как на исповеди…