Золотые ворота. Черное солнце

— Мне трудно сказать что-либо определенное про Химчука. Это — вещь в себе, — и многозначительно усмехнулся.

— Не понимаю вашей позиции. Кому-кому, а вам стоило бы поинтересоваться этой «вещью в себе»… Сейчас мне ясно одно: оценки ваши слишком противоречивы и неубедительны. Следовательно, вы не знаете этого человека. Тогда позвольте мне прочитать письмо, в котором Химчуку дается категоричная и недвусмысленная характеристика, — он вытащил из плотного серого конверта густо исписанный листок бумаги и стал негромко читать.