Золушка Forewer

Ну, что-то я задумался слишком на отдаленные темы. Потом я потратил часть времени на покупку подарков. Не слишком люблю посещать магазины. Торговые центры для меня это просто сосредоточение мучений в одном месте. Делать какие-то покупки — это необходимость, я понимаю. Продукты питания — это на Машеньке. Она точно знает мое расписание, что должно быть на завтрак, который больше похож на ранний обед, что я хочу на ужин, который больше похож на очень ранний завтрак. Таким образом, я избавил себя от большей части поводов посетить магазин. Обедаю обычно в кафе или ресторанчике недалеко от моего театра. Или не обедаю вообще. Все зависит от настроения. А настроение меняется так часто, что обед становится явлением непредсказуемым. В отличие от магазинов, посещения кафе — это особое удовольствие, которое я стараюсь не пропускать.

Но об этом как-нибудь потом, сейчас мы про магазины. Я набрел на первый попавшийся торговый центр. Я выбрал все подарки за час времени. И не потому, что очень спешил, нет.

Я выбрал маме хорошую шаль, она давно о такой мечтала. Отцу — свитер с большими коричневыми ромбами по груди, как раз такого типа, который ему нравятся больше всего. Дяде выбрал хороший серебряный портсигар. Он, не смотря на свои годы, курит, как паровоз. А портсигар — и небольшой предмет, который легко провезти через таможню, и подарок достойный. Тем более, что курящему сигареты мужчине, портсигар всегда пригодится. Остальным тоже по мелочи. Важно, ведь не сам подарок, а оказанное внимание. Потом в гастрономе я загрузил пару бутылок хорошей русской водки (даже если и я пью исключительно «Немиров» — из чувства ностальгии, несомненно), там, на Украине, хорошая русская водка отличный презент. А к кому меня еще занесет судьба, я не знаю, в общем, пригодится.

Итак, у меня до отправления поезда оставалось еще три часа. Как раз на то, чтобы вернуться, переодеться, взять вещи и отбыть на вокзал. Выезжаю в четверть пятого, а уже в десять вечера следующего дня (это в девять часов вечера по украинскому времени), я буду в Могилеве-Подольском. Ну что же, меня это более чем устраивает. Из родного городка буду уезжать ночью, а в полдень через сутки буду уже в Питере. Еще будет пол дня, чтобы отдохнуть и войти в курс всех недельных сплетен.

И все ли я вспомнил, ничего не позабыл? Избавиться от головной боли? Так это программа-максимум, и то, осуществима, скорее всего, только послезавтра. Перепой был все-таки крепеньким… Ой, мамочки мои родные! Теща! Надо еще ей перезвонить, предупредить, что уезжаю. Так она же начнет мне зудеть о своей протеже, возьми ее лихие черти! Господи! Да минует меня чаша сия, слушать всю эту тягомотину! Главная цель теперь — быстро вырваться из дому. А на мобильный, если теща и позвонит, то говорить будет недолго. Она звонит с городского, а потому будет максимально экономить. Ах-ха! Здорово придумано! Скажу ей потом честно (честность в этом деле, обмане, фактор наиважнейший), что перепил, что жутко болела голова, и я был, как ежик в тумане. Вот и не допер ей перезвонить. Она, конечно же, не поверит, но и припереть меня будет нечем! Помогает цитрамон-форте! Соображать начал!

В квартиру я не вошел, а ворвался. Сообщил Машеньке, что поезд, в буквальном смысле этого слова, уже на носу, что буду тогда-то и тогда-то, и что ей надо будет приготовить обед. Это кроме ужина. Блюда по ее усмотрению. Деньги на ее карточку бухгалтерия уже перечислила. Зарплату, кстати, тоже. Я завел Машеньке две карточки: одну зарплатную, вторую — для текущих расходов. Они пополнялись из разных источников, что меня устраивало больше всего. Я ведь устроил Машу в свой театр, чтобы она получала страховку и все такое прочее. А деньги на ее зарплату сам Стасик Малечкин снимал с моих доходов и начислял, в общем, он делал это так, чтобы минимизировать мои потери на этом деле, и чтобы у девочки была социальная защищенность.

Я это сделал не из благотворительности, или из-за того, что испытывал к Марии какие-то нежные чувства, этого не было, а сделал это уже после того, как девушка прошла испытательный срок, и чтобы больше своей работой дорожила.

И тут я почувствовал, что мне крупно не повезло. Раздался телефонный звонок. Сработало оно, треклятое шестое чувство, которое прокричало мне: это она! Ну, она-то, она, а что я могу сделать? Не поднять трубку, так Машенька поднимет, а я не успел ее предупредить, что меня ни для кого дома нет — не додумал я этот аспект прикрытия. Все-таки дают себя знать последствия алкогольного опьянения.

Машенька тут же появилась неожиданно, как тень отца Гамлета, неся в руках не отрубленную голову (если это ему голову отрубили, что-то я сегодня не силен в классике, возможно, тень держала в руке шлем), а трубку телефона.

— Слушаю…

— Это я, дорогой…

— А-а-а… Варвара Сергеевна!

— Да, дорогой мой. Вот что я тебе хочу сказать…

— Я слушаю, Варвара Сергеевна, только учтите, у меня поезд, я спешу.

— Мне уже все твоя домработница рассказала. (Сам виноват, надо было предупредить заранее.)

— Тем более, у меня не так уж и много времени, Варвара…