Золушка Forewer

— А-а-а, ну это резко все меняет. Значит, вы не мент, не эсбэушник, не налоговик, иначе бы вы сразу же заметили бы несоответствие. С чем, с чем, а с памятью, особенно на детали, у этих ребят все в порядке. Да и логика железная. А вы, скорее всего, человек творческий, продюсер, например: никакой организации мысли: безудержный полет фантазии и ничего больше… (интересно, как он это определил, честное слово, не пойму).

— А что, у нас историки часто сталкиваются с представителями органов?

— Ну, не так часто. Но сталкиваются. Особенно когда приходится кроме исторической науки еще заниматься и каким-то бизнесом.

— И каким бизнесом вы занимаетесь? В принципе, меня это мало интересует, я только чтобы поддержать разговор.

За это время сосед достал уже два маленьких стаканчика, как раз под крепкий напиток, я же распаковал очередную порцию Машенькиных бутербродов. В купе стало витать запахом отличной домашней буженины. Это коронный номер Машеньки. А такие бутерброды самое милое питание во время дороги, особенно когда вагон-ресторан куда-то делся. Господин историк налил.

— Прозит! По маленькой! — зачем-то сообщил он, опрокидывая профессиональным движением стопочку в горло.

— За Родину! — зачем-то брякнул я и повторил отточенное движение попутчика. Хотелось добавить еще и «За Сталина», но кто знает, как бы воспринял эту шутку историк на моей исторической родине? Напиток оказался крепким и в тоже время, приятным на вкус коньяком с интересным букетом, явно не молдавский и, тем более, не российский.

— Я начинал историком еще в советские времена. Знаете, тогда сложно было становиться историком-профессионалом. Много было очень скользких тем. Я же человек не конфликтный и, более того, трусоватый. Вот и выбрал тему, которая была самой беспроигрышной, на мой взгляд. Я изучал национально-освободительную войну, которую в народе называют Хмельниччиной. Тогда тоже были запретные темы в этой войне, например, еврейские погромы, которые были в маленьких городках, которые занимали войска Хмельницкого. Вот вы представьте себе: подходит к маленькому городку войско Хмельницкого, с ними толпы татар. А в городке засел польский гарнизон. Поляков мало, понимают, что долго не выдержат, помощи им ждать тоже вроде не от кого. И что делать? А в городе населения — поляки, армяне да жиды. Вот они и договаривались с Хмельницким, мол, отдаем вам жидов со всех их имуществом, а нас мол, пощадите. Мы уйдем с войском. Единственным, кто евреев тогда защищал был Ярема Вишневецкий. Единственный польский полководец, который был равен Хмельницкому воинским гением. Да какой он польский — украинский магнат, который не предал присягу королю польскому. Православный человек, который строил православные храмы и защищал веру перед польскими иезуитами. Еще одна запретная тема. И тогда. И теперь, тем более.

— Неужели и теперь запретные темы существуют?

— У нас демократия. У нас запрещенных тем нет. У нас просто есть темы, на которые ты никогда не получишь грантов. Вот на то, чтобы доказать, что Мазепа вел Украину к евроинтеграции денег отвалят — по самое завались, или на то, чтобы доказать, что Бандера[6] и его лесные солдатики были ангелочками, которые с фашистами ничего общего не имели, тоже деньги найдутся — и не малые. А вот на правду — на нее денег нет. И на честное слово тем более.

Он разлил еще по одной.

— Знаете, кто правят Украиной?

Я пожал плечами в ответ. Украинские власти — это украинские проблемы. Кого выбирают, того и имеют, точнее, кого выбирают, тот их и имеют. Если бы не родители, меня бы шерохи вокруг украинской власти вообще не интересовали. А так, приходится приглядываться по немножку.

— Маргиналы. Тупое бычье с разумом узколобого крестьянина. Они умеют только тянуть к себе на подворье. Помните, как в фильме: ты не путай своих овец с государственными? Так у них государственных овец не существует в принципе. У них и государственного мышления не существует в принципе. Я скажу вам, как историк. И это историческая правда. Знаете, что Ющенко — это настоящий украинец, украинец до мозга кости. И это правда. И эта правда пугает! Не дай бог, чтобы щирый украинец стоял у власти слишком долго. Страну продаст на корню. Потому что ему от власти уходить и страна — это его огород лишь на время. Значит надо из этого огорода перетащить в свои закрома все, что только возможно. А еще лучше продать, кому-нибудь, но продать… Звонкая монета — вещь, которая всегда греет душу.

Тут он быстро разлил по третьей и, не дожидаясь меня, быстро опрокинул стопочку внутрь.

— Я вам так скажу. Да, скажу, черт с ним, пусть меня и сдадут! Мы не заслужили государственность. Мы не завоевали ее, мы не окупили ее своей кровью. И мы не ценим нашу государственность, ибо не заплатили за нее достойную цену. А что не цениться, то быстро теряется. Я уверен, что очень скоро мы нашу государственность потеряем.

— И нет никаких шансов?

— Есть… Нет, точнее, он может появиться. Шансы всегда возникают и исчезают. Как только Украиной будут управлять не-украинцы, этот шанс появится.

— Внешнее управление?