Золушка Forewer

Это на сцене появилась моя Машенька. Она ловко перехватила картонку и отправила ее в пепельницу, предварительно смяв до невообразимо мелкого размера. Машка, перехватив взгляд Марии предпочла быстро ретироваться.

— Ну что, теперь к тебе? — спросила Маша, смотря мне прямо в глаза…

— Ко мне, — ответил я не без удовольствия. — Да, Маша, скажи мне, если честно, этот тип… Машка, он…

— Он именно он, а что, тебя это еще интересует?

— Конечно же нет, просто люблю на все вопросы получать точные и исчерпывающие ответы… — и я хлопаю Марию пониже талии, и мы спускаемся вниз, где я оставляю бармену приличные чаевые, а такси уже ждет, и мы целуемся в машине с Машей, не обращая внимания на двусмысленные взгляды шофера.

Глава тридцать третья Если у женщины идеальные ножки, то она в этом нисколечко не виновата

Чтобы понять, какова женщина в сексе мало одного раза, даже двух раз будет маловато. Мой личный совет: если начали встречаться с женщиной, дождитесь хотя бы третьего свидания. Именно на третий раз она раскрывается в сексе, как полевой цветок раскрывается под утренними солнечными лучами в пору цветения.

Я не скажу, что я влюбился в Марию, отнюдь, просто мне было с ней легко. Она привораживала меня, нет, не только той легкостью, в которой приняла мое приглашение разделить с ней постель, отнюдь, а той легкостью, с которой она бежала мне навстречу, когда спешила на свидание. Даже если она и не была влюблена в меня, а это так, скорее всего, и было, она дарила мне не только радость секса, но и радость общения. В ней было что-то завораживающее, порочное, она была женщиной опытной и женщиной с фантазией. А это мне всегда нравилось в женщинах больше всего. Теперь к этому добавьте слепящую молодость и ослепительную красоту… Понимаете, что получается? Ага, такая даже слепого лишит зрения…

В отношениях не бывает равных, всегда кто-то одерживает в них верх. Вот и сейчас Мария дала мне возможность одержать верх, чтобы потом самой перехватить инициативу в наших отношениях.

Я и не думал так быстро возвращаться домой, но вскоре оказался в своем любимом кресле, а Маша, уже почти обнаженная, аккуратно стаскивала с меня одежду так, что мне и пошевелиться не надо было самому — все сделают за тебя, драгоценного. Я внезапно почувствовал себя фантастически богатым набобом из «Тысячи и одной ночи», которого окружали тонкие страстные пери, во всяком случае, мне так казалось, а одна Мария с успехом заменяла толпу прекрасных пери…

Наклон ее божественной головки… И как это она притворялась затюканной девицей, пустышкой, глупой и балованной, как? Она не так уж и глупа. Это точно. И чертовски красива. Особенно без одежды… Черт возьми, и она ведь согласна с моим предложением…

Не могу оторвать взгляда от ее плеч… это будет сейчас… именно сейчас… Да, падает, падает короткая шлейка лифчика, такого бессмысленно розового и такого же нелепого, чашечка скользит вниз, падает, открывая нескромному взгляду совершенно нескромных размеров крепкую спелую грудь с большими сосками, я уже знаю даже где волосики окружают соски, их немного, но они есть, позволяют зацепиться взглядом…

А она знает, что красива, нет, не привлекательна, а именно красива, особенно хороши грудь, волосы и ножки. Да, признаюсь, женские ножки — это моя слабость, а она знает, что они у нее идеальны, почувствовала, что как раз именно они — моя настоящая слабость, она окружает меня своим телом. Она — повсюду, я чувствую, что ее губы стремятся к моим, еще мгновение, но вот она вновь далеко, она играет со мной, вот опять манит наготой прелестной ножки, ну, разве она виновата, что у нее идеальные ножки?

И я понимаю, что в этой игре я уже проиграл. В этой игре мне не выиграть, не выиграть никогда. Она неожиданно оказывается в моих руках, я несу ее в постель, понимая, что остатки воли ушли безвозвратно, превратились в абсолютный ноль… Вот она, эта странная жизнь. Ничего не осталось, кроме жалкой возможности наблюдать за собой со стороны…

Я чувствую ее запах, я ощущаю ее поцелуи, я сам впиваюсь в ее податливое тело, гибкое, нежное, я, столь горделивый и недоступный вновь унижен, возведен в ранг раба, который припадает к ее ногам и весь в ее воле.

Не знаю, как это получается, но я абсолютно точно чувствую, что она хочет, чувствую, что мое движение — только отражение ее мыслей, вот сжимаю сосок, мягкий, похожий на малиновую ягодку, и тут же понимаю, что ее глаза зовут меня быть более страстным, и не таким нежным. Сейчас ей нужна сила, а не нежность, я почти прикусываю сосок и тут же вхожу в нее, вхожу нервно, сильно, быстро, не давая возможности даже на имитацию сопротивления, мы балансируем на грани — грани между болью, насилием, нежностью, балансируем между зависимостью и любовью, балансируем в каком-то ином пространстве, которое не имеет ничего общего с моей спальной комнатой…