Золушка Forewer

И потом, когда я, совершенно опустошенный, засыпаю, чувствуя, как ее головка совершенно доверчиво устроилась на плече, во мне возникает та же мысль: она совсем не виновата, что ее ножки — совершенны.

Глава тридцать четвертая И снова истерика

Наверное, мир перевернулся. Мне показалось, что я утратил способность хоть как-то влиять на события. Старик Лев Толстой утверждал, что мы вообще не способны влиять на события, что события происходят сами по себе, чуть ли не по воле и предопределению Божию… Если бы он еще не обожествлял собственную личность, его концепция была бы хороша. А так… от нее отдает чем-то жалким и маразматическим.

У меня же чисто Толстовские ощущения возникли утром, после звонка… Чтобы встать, мне пришлось аккуратно переложить голову Маши на подушку, потом освободиться от ее ножки, которая прижимала меня к кровати… Машенька грациозно перевернулась на другой бок, шмыгнула носиком и тут же крепко уснула. Я голышом выбрался на кухню… по моим ощущениям было очень рано, но это было не так. На электронных часах значилась восьмерка. Вот-вот должна была прийти домработница Машенька, а я в таком виде. А телефон все настойчивее трезвонил, как будто готов был разорвать пространство комнаты на части. Пришлось брать трубку, звонил, как ни странно, сам Новицкий, пока еще главный спонсор моего театра. Пока я растерянно озирался, чем бы прикрыть наготу, вдруг да придет Мария, Новицкий вещал в трубку:

— Дорогой мой Павел Алексеевич! Я рад, что вы нашли общий язык с Алаховым. Он еще неделю будет в Питере. К тебе подойдет Савик, он разрабатывает концепцию передачи. Выложи ему свои мысли. Будь так любезен.

— С удовольствием, Павел Константинович!

— Ну вот и ладненько. Так не забудьте. В десять ровно он будет у вас на квартире, надеюсь, вы найдете возможность уделить ему время. Всего хорошего.

Конечно, тон Новицкого был далек от приказного, но закручивать гайки он умел. И пригружать, так, что я понял — тактика Новицкого не дать мне возможности провести преобразования в театре, сократить труппу, поставить премьеру. И таким образом все повернется на круги своя.

Пока я рассуждал, раздался скрип поворачиваемого ключа, дверь открылась и в коридор, где находилась телефонная база и я с трубкой в руке, вошла, нет, не вошла, а влетела Машенька. И тут же остолбенела.

В такое время я или сплю, или сижу у себя в кабинете, но голым не расхаживаю по комнатам, это уж точно… Просто проклятый звонок… Я успел, конечно, прикрыться телефонной книгой — хоть какое-то прикрытие…

Машенька в ужасе тут же отвернулась к двери, давая мне возможность выпутаться из ситуации с какой-то долей мужского достоинства…

— Извините, Мария… — успел прошептать я, совершив вторую стратегическую ошибку за утро: я укрылся не в спальне, а в ванной комнате, где у меня был халат (как я думал). Халата там не было. Я его забыл в спальне. Правда, нашел банное полотенце, а это уже было лучше, чем ничего… Третьей ошибкой было то, что я решил быстренько принять душ, чтобы взбодриться и возобладать над ситуацией. Но, по глупости, я забыл о том, что Мария все еще спала в моей кровати, а Машенька как раз со спальни начинала уборку. Когда же я, закрученный в полотенце, направился в спальную комнату, было уже поздно. Машенька стояла с разинутым ртом, наблюдая, как Маша просыпается, потревоженная скрипом двери. Машенька пронеслась мимо меня подобно урагану… Меня даже немного откинуло к стене, а то она бы несомненно, задела меня локоточком, да еще и пребольненько…

— Что это было? — Мария уже проснулась, встала с кровати и потянулась во весь рост, как потягиваются кошки, закончив обряд утреннего вылизывания. Я опять залюбовался ее шикарной фигуркой, необычайно красивой грудью и идеальными ножками с узкими стопами, созданными для хрустальных туфелек.

— Что с твоей домработницей?

— До сих пор у меня не было привычки приводить кого-то ночевать…

— Вот как?

Мария усмехается, садится на край кровати, подвигая носком левой ноги мне тапочек, после чего продолжает:

— Может быть, нам есть смысл пойти еще по одному кругу?

— Третьему?

— По-моему, третий уже был… по четвертому, милый!

— Мариша, извини… Ничего не получится…

— Что так? — говорит она таким соблазнительным тоном, протягивая ножку ко мне, что я не выдерживаю и склоняюсь, прикасаясь губами к ее животику чуть-чуть повыше пупка…