Золушка и Мафиози

Тициано проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки, и его глаза как-то странно блестят, когда он молча наблюдает за мной почти целую минуту.

— Формальности. — Он пожимает плечами. — Но если ты очень хочешь, я могу попросить их обновить твой трудовой договор и включить прием меня дома в число твоих официальных обязанностей. — Он сближает наши лица и, когда наши губы почти соприкасаются, отстраняется, так что единственной преградой между нашими щеками остается его рука, все еще держащая мое лицо. Кончик его носа спускается вниз, касаясь линии моей челюсти, а его густая борода посылает мурашки по моей коже. Я прикусываю губу, чтобы сдержать тревогу и с силой прижимаюсь к стене, когда запах Тициано, смесь табака, мяты и чего-то еще, что я никак не могу уловить, становится почти таким же физическим присутствием, как его тело. — Предпочтительно, — шепчет он, — обнаженной и с раздвинутыми ногами.

Я зажмуриваю глаза, собираюсь с силами и считаю до трех. Я складываю руки между нами и толкаю Тициано в грудь, но мои усилия бесполезны, он не сдвигается ни на сантиметр.

— Говнюк! Убирайся! — Требую я и получаю в ответ лишь хриплый смех. Тициано отступает назад, глядя на меня с раздражающей улыбкой, которую я так ненавижу, но его рука все еще на моем лице.

— Что, куколка? Я сказал, что это только в том случае, если будет все официально.

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Он щелкает языком.

— Мы уже говорили об этом, Рафаэла. Несколько раз. Тебе нужно попробовать хотеть другого. Это полезно для тебя, понимаешь?

— Мадонна мия! Ты не можешь помучить кого-нибудь другого? Просто… — Я прерываю себя, не желая признавать вслух, что именно сегодня у меня не хватает душевных сил на его обычные бредни. Я резко выдыхаю, ненадолго закрывая глаза. — Кого-нибудь еще?

— Я бы мог, — признает он. — Но дело в том, что я хочу мучить тебя, — говорит он, сближая наши губы до последнего миллиметра, прежде чем они соприкоснутся. — И я хочу так многого только от тебя, куколка.

Нелепо, что желание покончить с жалким расстоянием между нашими ртами настолько велико, что может поспорить с желанием прикончить Тициано прямо сейчас.

Господи!

— Ну, думаю, это дает шанс…

После долгого молчания я бормочу перебивая.

— Обычно мы узнаем о том, что не можем иметь все, что хотим, еще в детстве, но лучше поздно, чем никогда.

Он смеется мне в лицо. И раздражение пересиливает желание в моей груди. Ноздри раздуваются, и я до боли сжимаю зубы.

— Тогда называй меня привилегированным. Я не научился, потому что мне никогда не приходилось и никогда не придется.

— Все бывает в первый раз, заместитель шефа, — отвечаю я с такой же иронией, как и он, и, несмотря на горечь, которая уже завладела моим ртом при одной только мысли о словах, которые я собираюсь произнести, я не могу не почувствовать себя немного победителем, увидев удивление в глазах Тициано, когда он их услышит. — Я помолвлена.

06

ТИЦИАНО КАТАНЕО

Чезаре слегка хмурится, глядя через плечо на меня, когда я выхожу из машины, припаркованной перед сараем. На первый взгляд, единственные люди на грязной улице, это мой брат и шесть человек вокруг него, хотя вытяжные вентиляторы, жужжащие под потолком огромного, с высокими стенами, облупившегося сарая, выдают его работу.

Этот промышленный склад — еще один в длинном списке тех, что занимают этот район. Если Виа дель Потере — центр проституции и торговли телами Саграды в Катании, то Квартьере ди Силенцио — база для наших операций с наркотиками.

Поза моего брата немного расслабляется, когда он узнает меня.

— Дон, — говорит он, кивая, и поворачивается спиной ко мне и мужчинам. И сопровождающие его люди делают то же самое, бормоча слова и коротко кланяясь.

Жестом мой брат отстраняет их, и они входят на склад.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашивает он, когда мы остаемся одни, выражая свое замешательство, хотя лицо его этого не выдает.

— Работаю, — сухо отвечаю я, и он слегка наклоняет голову.

— Не помню, чтобы в сегодняшнем расписании значился твой визит, — интересуется он, делая несколько шагов ближе, пока не оказывается прямо передо мной. — Тебя понизили с должности элитного исполнителя до секретаря?

Он коротко рассмеялся.

— Нет, но мне нравится знать, что меня ожидает в тех местах, где я должен быть. Сегодня мы везем тонну пыли.

— Я знаю.

Я достаю из кармана пачку сигарет и прикуриваю одну. Дерьмовый день. Я откидываюсь на машину и затягиваюсь, глядя на нестабильный пейзаж вокруг нас.

— Сегодня я решил сделать сюрприз и посетить несколько лабораторий.

— Сюрприз? В день погрузки? — Чезаре коротко смеется и вытирает губы. Он откидывается назад к машине рядом со мной. — После того как ты отдал приказ о закрытии шести казино и без предупреждения повысил плату за охрану тех, что еще открыты?

— Ты сегодня работал, Чезаре? Или ты провел весь день, заботясь о моей жизни и сплетничая?

— Такие новости обычно распространяются быстро. — Он пожимает плечами. — Даже Витторио, наверное, уже слышал об этом.