Золушка и Мафиози

Я уже начала думать, что остаться наедине с Тициано будет чем-то почти волшебным, но обнаружила, что какая-то глупая часть меня верит в другое. Нейрон, достаточно глупый, чтобы культивировать надежду на то, что, несмотря на всю мою уверенность, убеждение в том, что причиной его настойчивости были мои негативы, все же может быть ошибочным.

Но это было не так.

Он исчез.

Проходили дни, а я не слышала даже шепота его шагов. Когда я приходила к нему домой, его уже не было, а когда я уходила, он еще не возвращался. Я чувствую себя так глупо, что это застало меня врасплох. Тициано никогда не уважал меня, не слушал моих "нет" и не обращал внимания на мои отказы, но, конечно, право другого мужчины на меня заставит его отступить.

— Я слишком много говорю, не так ли? — Спрашивает Габриэлла с виноватым выражением лица, и я чувствую себя ужасной подругой.

— Нет! — Поспешно отрицаю я, глядя на экран мобильного телефона. — Прости, я просто… — Я закрываю рот, впиваюсь зубами во внутреннюю губу и с трудом сглатываю. Габриэлла нахмуривает брови.

— Ты прекрасно выглядишь! Куда это ты так вырядилась?

И я понимаю, что, поставив меня в центр разговора, она пытается подбодрить меня. Она понятия не имеет…

— Что-то случилось? — Обеспокоенно спрашивает она, когда я затягиваю с ответом.

Я провожу кончиком языка туда-сюда по верхней губе, размышляя. Я закрываю глаза и глубоко и медленно выдыхаю.

— Вообще-то, случилось. Я… — Я не успеваю договорить, как Габи встает с шезлонга, на котором лежала. И садится с прямой спиной.

— Рафа?

Я снова закрываю глаза и выдыхаю.

— Меня выдают замуж, — признаюсь я, открывая глаза.

Моя подруга отворачивается от камеры, ее карие глаза расширены.

— Ты выходишь замуж?

Я смеюсь, хотя это не смешно, и соглашаюсь.

— Похоже, что так. — Она моргает, и я заставляю себя снова рассмеяться, как будто в этом нет ничего особенного. — Сегодня вечером будет ужин, который сделает все официально. Мне подарят кольцо, — я напеваю последнее слово и поднимаю правую руку, сохраняя улыбку на лице, хотя от одной мысли о том, что на мне будет кольцо, которое обозначит меня как собственность Марсело, меня начинает тошнить.

Если бы я думала, что у подруги нет шансов узнать о моей помолвке другим способом, я бы не стала ей говорить. Но она замужем за Доном, и, насколько я знаю, он без проблем разрешает Габриэлле подслушивать его разговоры. Если бы она узнала от кого-то другого, я не смогла бы притвориться, что все в порядке, чтобы не заставлять ее волноваться во время медового месяца.

— Я знала, что скоро это случится. — Я пожимаю плечами. — Ну, это и случилось.

— Ты в порядке? Я знаю…

— Я в порядке, — перебиваю я ее. — Все так, как должно быть. Поэтому я и вернулась домой.

— Рафаэла…

— Нет, Габи… — Я не даю ей закончить. — Речь не обо мне. Я хочу знать, как там Греция! Я живу через тебя, не лишай меня этого.

— Рафа, — повторяет она, и когда я открываю рот, чтобы прервать ее в третий раз, Габи поднимает руку, останавливая меня. — Не надо притворяться. — И словно почувствовав ее слова, мои плечи тут же опускаются.

Я отворачиваюсь, моргая, чтобы сжечь слезы, я отказываюсь плакать, мне достаточно этого жалкого чувства беспомощности. Я отказываюсь давать какую-либо другую реакцию на эту дерьмовую ситуацию. Габриэлла уважает мое молчание до тех пор, пока я позволяю ему длиться.

— Со мной все будет в порядке.

— Я не собираюсь притворяться, что знаю, что ты чувствуешь, Рафа. Я не знаю. Но я знаю, каково это — не иметь выбора, потому что я была в таком положении. И как бы ни было хорошо то, что я имею сегодня, в тот момент мне было совсем не по себе. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Мне правда жаль.

— Ты разрушаешь мою резолюцию не плакать.

Я хмыкаю, вытирая уголки глаз, и мы обе смеемся.

— Может быть, — говорит она после некоторого молчания. — Может быть, этот плохой момент приведет тебя к чему-то хорошему? Когда-то Витторио тоже был причиной моих слез, а сегодня он — обладатель всех моих улыбок. Может быть, счастье найдет дорогу и к тебе.

Габи улыбается, стараясь поддержать меня не только надеждой и добрыми словами. Вместо того чтобы сказать ей, что последнее, что я найду в мире с Марсело, это счастье, я качаю головой в знак согласия.

— Может быть, — лгу я. — Все будет хорошо.

— Если тебе что-то понадобится…

— Мне нужно, чтобы ты вернулась к своей замечательной поездке и забыла об Италии на ближайшие несколько недель. Ты заслужила все это счастье, Габи. Несправедливо, что ты упускаешь хотя бы малую толику его, беспокоясь обо мне.

Габриэлла говорит мне, что я веду себя глупо, просто смеясь.

— Несколько месяцев назад ты научил меня, что имя этому — дружба. — Она напоминает мне об этом, и я поднимаю взгляд, пытаясь остановить слезы, которые текут к краям глаз еще охотнее, чем раньше.

— Ты разрушишь мой макияж, Габриэлла! — Протестую я, а она смеется, пока мы не слышим стук в дверь. — Мне нужно идти.

Габи качает головой в знак согласия.

— Удачи тебе. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

* * *