Золушки из трактира на площади

Матушка составила с подноса кружку и тарелку, и ободряюще положила руку на плечо Веслава. Парнишка мелко дрожал, но похоже, больше от волнения, чем от испуга.

— Назови свое имя и клан! — приказал Торхаш.

Весь молчал, будто язык проглотил.

— Ну же, — мягко сказала Бруни.

— Веслав Гроден из Черных ловцов.

Лихай постучал по столу длинными сильными пальцами.

— Подойди.

Матушка с сожалением убрала руку.

— Покажи ладони… Открой рот… Повернись… Приподними волосы на затылке…

Приказы следовали один за другим. Веслав подчинялся беспрекословно, но был так бледен, что казалось, сейчас или в обморок упадет, или перекинется и покусает ревизора.

— Имени крови тебе, я так понимаю, дать не успели, — задумчиво произнес полковник, наконец, закончив осмотр. — Сколько ты бродяжничал после гибели семьи?

— Семь лет, — не задумываясь, ответил мальчишка.

— Умеешь читать и писать?

Весь кивнул.

— А на языке крови?

Последовал новый кивок, гораздо более нерешительный.

— Не умеешь, — резюмировал Лихай и перевел взгляд на Бруни. — Присядь, хозяйка, побеседуем. А ты, — взгляд, подаренный Весю, был по-прежнему насмешливым, но не злым, — можешь идти.

— Если позволите, я принесу мясо, — дежурно улыбнулась Матушка.

Пип сунул тарелку ей в руки, едва она переступила порог. Кусок, сочащийся розовым соком, был украшен зеленью и клюквой. Повар глазами указал на Веся, словно спрашивая, как все прошло. Бруни тяжело вздохнула и пожала плечами. И отправилась обратно.

— Хорошо пахнет, — заметил Лихай, берясь за вилку и нож. — Вижу, пацан прижился здесь. О том, как он пытался защитить тебя, тоже наслышан.

— Он не пытался, — поправила Матушка, — он защитил!

— Наивная девочка, — оборотень отправил первый кусок мяса в рот, — его спас момент неожиданности и скоро подоспевший патруль. В противном случае его забили бы, как бешеного пса. Страх перед нами у вас, людей, в крови!

— А почему? — вдруг спросила Бруни. — Почему это произошло?

Лихай поднял брови.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да!

— В начале времен мир был дик, и населяли его свирепые существа. Только такие как мы могли справиться с гигантскими хищниками и не умереть от голода зимами, длившимися десятилетия. А затем климат начал меняться, животные — мельчать, боги — капризничать. Они решили создать для себя новую игрушку и сваяли вас, наделив при хрупкости плоти редкой способностью к приспособляемости разума. Они дали вам возможность заселять мир, обеспечив легкое и быстрое размножение. И, несмотря на наше недовольство, поддержали вас в первой войне между оборотнями и людьми. Войн было еще много. Вы быстро восстанавливали свои ряды, а у нас пары и до сих пор создаются один раз и на всю жизнь, и если гибнет один из двоих — род прекращается. Постепенно из властелинов мира мы превратились в изгоев, а затем — в бродяг, воров и убийц, которыми матери пугают детей. Мы совершили ошибку, не приняв во внимание угрозу с названием человек. Мы могли бы сотрудничать с вами или… уничтожить. Но момент был упущен. Поэтому, маленькая хозяйка, мы имеем то, что имеем!

Торхаш говорил спокойно, будто лекцию читал. Ни потаенной обиды, ни скрытой ярости не замечала Бруни в угольями горящих глазах, но ей было страшно. По-настоящему страшно от холодного и отстраненного тона его голоса.

Полковник замолчал, глотнул морса и, похоже, напиток пришелся ему по вкусу. На сухарики он даже не посмотрел.

— А почему принц Аркей помогает вам? — Матушка нашла в себе смелость задать вопрос, который давно ее волновал.

— Принц — государственный деятель, — пожал плечами полковник. — Он любит свою страну и желает для нее блага. Травля и жестокие убийства моих собратьев не красят граждан этого государства — и в этом первая причина. Такие, как мы — можем и хотим служить стране, которую считаем своей, как и те люди, что убивают нас. И в этом причина вторая! Он пытается сделать шаг, пропущенный в прошлом, сплавив нас в единый народ.

— Но у него тоже был выбор, — тихо сказала Бруни и тоскливо посмотрела в окно, вспомнив глаза Веся, залитые страхом, как чернилами. — Он мог бы решиться уничтожение…

Лихай внимательно оглядел ее. Впервые без насмешки во взгляде.

— Ты права, маленькая хозяйка, — наконец, произнес он. — Ты права…

— Меня зовут Матушка Бруни, — поправила она. — Спасибо, что нашли время рассказать мне о прошлом — я всего этого не знала!

— Человеческая память недолговечна! — усмехнулся полковник.

Матушка лишь пожала плечами, ведь он говорил правду.

Лихай не без сожаления отодвинул пустую тарелку.

— По людским меркам Веславу около двенадцати лет, — сказал он. — В его принадлежности к Дикому братству у меня сомнений нет. А это значит, что в начале осени он может подать прошение принцу Аркею о принятии его на спецфакультет Военного университета. Мне, конечно, придется пообщаться с ним еще — проверить, действительно ли он умеет читать и писать, и насколько плохо у него с языком крови — родным языком нашего народа, но это уже мелочи!

Бруни сжала руки, сдерживая волнение, и медленно встала. Другого она расцеловала бы за добрую весть, а с Лихаем чувствовала стеснение.