Зонтик царевны Несмеяны

Ситуация с Никой прояснилась, и следующие три дня я провела так, как задумывала: спала сколько хотелось, потом собиралась и ехала на реку. Выходила за две остановки и шла к пляжу пешком, разглядывая сквозь солнечные очки, как приближаются блики светлого песка сквозь листву деревьев, и широкая синяя полоска за ними. На пляже выбирала место подальше от компаний и мам с детьми, расстилала простыню, нахлобучивала на лоб широкополую панаму и укладывалась загорать. Первый день я взяла с собой книжку какого-то французского автора, про которого говорилось, что он – «выбор Cosmo», и журнальчик с историями. Но французский автор не пошёл, впрочем, как и журнал, и в следующие дни я уже не брала их с собой; просто лежала, позволяя мыслям течь сквозь меня. Хотя не слишком далеко находились люди, прыгали и визжали дети, было ощущение, что вокруг стоит тишина. Может быть, такой эффект давала большая река, которая дышала в десятке метров от меня, может быть, сказывалось моё собственное молчание, а может, я просто устала. Я думала о Нике, о себе. На второй день в тишине и молчании я поняла, что за ощущение так поразило меня в тот момент, когда из стойки в моей прихожей под ноги упал зонт. Это было ощущение пройденного рубежа, и теперь мне предстояло обживаться в этом новом состоянии.

В один из этих дней мне позвонила Наташа. Они с Игорем и мальчишками уезжают на юг, две недели их не будет, сообщила она. Спросила, как я провожу отпуск.

– Загораю, купаюсь, читаю, – ответила я. – Бездельничаю, в общем.

Наташа помолчала. Я чувствовала, что она хочет спросить о Яне, но не знает как. Я ушла с той вечеринки раньше, Ян танцевал с другой девушкой – Наташа, конечно, помнила это.

Но всё-таки не утерпела:

– Как твой друг поживает, Ян?

– Отлично. Уехал в Иркутск и осенью женится. Я приглашена на свадьбу.

– Как же так? – огорчённо спросила Наташа.

Я рассмеялась.

– Мы с Яном работали в одном кабинете – только и всего. А тогда я специально представила нас парой. Чтобы не приставали с расспросами о личной жизни.

– Ну ты даёшь… В таком случае как у тебя с личной жизнью этим летом?

– Секрет, – весело ответила я. Что я могла ещё сказать?

Чуткая Наташа тут же перевела разговор:

– Секрет так секрет… А Нику ты давно видела?

– Давно, – соврала я.

– Что-то не могу до неё дозвониться. Звонок проходит, а трубку она не берёт.

– Уехала, наверное, – как можно беззаботнее сказала я. – Она, оказывается, плотно общается с отцом и его семьёй. У неё там брат есть, Женька. Уехала, телефон работает, а трубку брать дорого: роуминг.

– Надо же, не знала, что Ника с отцом общается, она не говорила… Я за неё рада. Если Ника объявится, передай ей, чтобы хоть смс кинула…

– Обязательно передам!

Положив трубку, я перевела дух. Наташа была из тех добрых, искренних людей, которым стыдно врать, поэтому, когда правду говорить не хотелось, мне с ней было тяжело. Конечно, рано или поздно она узнает о Нике, но пусть уж лучше поздно, чем рано…

Что же касается «секрета»…

Сейчас, на расстоянии, Илья казался мне интереснее всех мужчин, с которыми я встречалась после развода. В свете моей нынешней ситуации даже интереснее Дениса. И я точно могла сказать чем: своим умением жить здесь и сейчас, включённостью в жизнь, которой не хватало Денису, которой не хватало мне. Я плохо запомнила то короткое время, которое мы провели в постели, но в памяти остались бережность, с которой он прикасался ко мне, ласковая предупредительность его тела и странное ощущение, что эмоционально он переживает эти минуты глубже и ярче, чем я. Той сумбурной ночью я, сама того не осознавая, почувствовала этого человека близким… Да. Мы мало виделись, но я успела понять, что у нас может быть общее, одинаково ценное для обоих. Может, на год, может, на жизнь, но это общее между нами могло родиться… Но не сбылось и теперь уже не сбудется… Не поправить. От каких нелепостей, недомолвок и недоразумений порой зависят самые главные вещи в жизни!

Я зашмыгала носом. Но вспомнила про Нику и сдержалась. «Всё пройдёт, – утешила я себя, – и это тоже…» В горле стоял вязкий ком.

И тут снова зазвонил телефон. Это была Ира Усова.

Ириша не спрашивала про Нику, не распространялась о событиях своей жизни. Более того, она даже не поздоровалась. Я подняла трубку и услышала:

– Маша? Слушай, Маш, я с ума схожу.

– Привет, – машинально отозвалась я. – Что случилось?

– Всё, что могло случиться, уже случилось, – ответила Ирка. – А именно: у меня едет крыша.

Она рассказала мне о том, что у неё вот уже две недели бессонница, а на рассвете ей мерещатся злобные тени за окном. При этом она чувствует себя разбитой, постоянно хочет плакать и злится на любой пустяк.

– Я стала как цербер, – ровным голосом говорила она. – Еле сдерживаюсь, чтобы не орать каждую минуту… И никакие успокоительные не помогают. Ты, случайно, не знаешь, к какому специалисту с такими проблемами обращаются – к неврологу или психиатру?