Зорич

Открыл глаза и поразился разом и звенящей тишине, и солнечному пятну на противоположной стене. «Слава богу!» — радостно подумал, простил Ярого и сел в постели. Нашарил ногой тапок, другой, нагнувшись, рукой нашёл под кроватью, обулся и, отталкивая не желающего уступать Ярого, открыл входные двери. Пахнуло утренней свежестью и тополиными почками, всё вокруг как бы сверкало дождевыми каплями. Лёгкий ветерок доносил из леса пение и щебет птиц. Позавтракали кашей и ломтём окорока. Антон надел просторную куртку из парусины со множеством карманов и капюшоном. Сунул в боковые карманы с десяток патронов, надел, подумав, резиновые сапоги на гофрированной подошве. В видавший виды ягдташ положил флягу с водой, кусок копчёного мяса и сухари. Снял с гвоздя бельгийский дробовик, зарядил один ствол картечью, другой — мелкой дробью. Сунул за брючный ремень сзади небольшой остро заточенный топор. Закрыл входную дверь на щеколду. Вышли за ворота, к развилке.

— Ну что, дружище, — внимательно глядя в глаза Ярого, проговорил Антон, — куда пойдём? Давай-ка заглянем в ореховую рощу. Может, кабанчика завалим, а?

Случилось так, как и в предыдущий раз: Ярый тут же, едва Антон проговорил это, развернулся в нужном направлении.

— Ну Ярый, ты меня пугаешь, — пробормотал Антон, покачав головой.

Тропа на всём протяжении была завалена сорванными с деревьев ветками, встретились лежащие поперёк тропы поваленные деревья. «Придётся пилить, — с досадой подумал Антон, срубая не дающие пройти ветви, — а то лыжи поломаешь». Извилистая тропа едва заметно уходила вправо, вверх, к вершине хребта, обходя скалистые выступы, а через час ходьбы повернула круто влево и вниз, к ручью. Стало парить, а поднявшееся солнце — греть спину Антона. Где-то впереди коротко тявкнув, с треском ломая кусты, Ярый кинулся за вспугнутой им крупной птицей. Антон остановился, вытирая ладонью потный лоб. Тропа вилась, огибая скалы, но Антон по знакомым приметам знал, что где-то через полчаса ходьбы она круто повернёт налево и вниз. Проходя поляной, заросшей черемшой, Антон нарвал несколько пучков и, возвращаясь на тропу, увидел Ярого. Тот стоял боком на тропе и смотрел в его сторону. «Что это с ним?» — подумал Антон и заметил: впереди, сквозь кроны деревьев, просвечивала какая-то пустота, будто леса и не было. Недоумевая, он прибавил шаг. Впереди становилось всё светлее, и, предчувствуя недоброе, он понял вдруг, что лес отодвинулся на пару километров вперёд, а перед ним появилась какая-то пустошь, и только остановившись на кромке провалившейся тропы, он понял весь ужас случившегося. Земли в том виде, какой она была, больше не было — с травой, кустарником и знакомыми деревьями. Вернее, земля была, но будто бы пахарь-исполин взрыл её и она, оголённая какими-то буграми, кочками и маковками скал, сползла вниз по склону и лежала там, ощетинившись изломанными, изуродованными стволами деревьев. Впечатление от увиденного было таким сильным, что удивления не было, а было ощущение, будто угодил в какой-то нелепый сон, который обязательно кончится. Почувствовав пустоту в ногах, огляделся, нашёл торчащую из травы, заросшую лишайником спину валуна, сел. Поставив ружьё прикладом на землю, обхватил стволы ладонями и, опёршись подбородком, попытался привести мысли в порядок, осознав и приняв случившееся. Внизу, за валом, за съехавшей землёй, на прежней луговине, заросшей сочной травой, отражая синеву небес, появилось озеро. Перегороженный обвалом ручей стал просто озером. «Ну что ж, — с иронией подумал Антон, — запустим мальков, будем с рыбою. Не так ли, Ярый?» Пёс, положив тяжёлую голову на колени Антона, смотрел внимательно умными глазами.

— Тропу придётся торить заново наверх, к вершине, в обход случившегося. Давай-ка, дорогой, перекусим и займёмся делом.

Делая затёсы на деревьях, поднялись серпантином к вершине. Антон прежде не бывал здесь, рассудив, что зверю здесь делать нечего. Поднявшись на покрытые скудной травой и редкими, искривлёнными ветром деревьями, Антон подумал, что по ту сторону хребта, за обрывом, где-то рядом протекает Песчаная. Надо взглянуть обязательно. Ярый, прижав уши, кинулся в кустарник. «Не козы ли, — подумал Антон, — поднялись, верно, от дождей со склона?» Снял с плеча ружьё, взвёл курки, но что-то заставило его повернуть голову. И не напрасно. По ту сторону хребта, рукой подать, чуть выше скального выступа недвижно висела, поблёскивая сталью, круглая, приплюснутая снизу громадина. «Может, сядет?» — мелькнуло в голове. Но нет, плавно ускоряясь, она удалялась прочь. Сверкнув искрой отражённого луча вынырнувшего из багровых туч солнца, исчезла, будто её и не было.

* * *