Зорич

В один из похожих дней Антон вспомнил о таинственном существе, посетившем его зимней ночью. И о гибели его на камнях в занесённом снегом ущелье. Так узнал дядя Федя причину исчезновения главы семейства Феди Чёрного, члена его экипажа, который в полнолуние обречён был совершать не поддающиеся логическому анализу безумные поступки.

А когда закончились безмятежные весенние деньки, ранним утром под подушкой из птичьих пёрышек у дяди Феди засвербел тоненько небольшого размера аппарат.

Дядя Федя, вскочив, приложил его к уху. И так долго стоял, не двигаясь, что чуткий Ярый, появившийся из-за угла печки, стал рядом, недоумевая, что это такое с дядей Федей. Антон, тоже проснувшись, смотрел молча, не спрашивая. Знал — сам расскажет. Так и случилось. Позавтракав, дядя Федя горестно произнёс:

— Ухожу, Антоша! Знаю, скучать будешь. Так вот тебе мой совет: чаще ходи к лесорубам. Сам говорил — девок там полно. Подбери себе ядрёную, чтоб дети были не хилые. А пока — прощевай, Антоша! Даст бог — увидимся!

Сборы были недолгими — тепло, всё на себе.

Долго стоял Антон, держа за поводок заскулившего Ярого, пока виден был дядя Федя, махнувший издали рукой и потерявшийся в чаще леса.

Глава тринадцатая

Первую жену дяди, Тамару Михайловну Замятину, Евгений Иванович помнил хорошо. Высокая, красивая. Она всегда пахла дорогими французскими духами. Запомнилась её добрая улыбка. Брак их, помнил Зорич, был недолгим, и когда он спросил, где тётя Тамара, дядя молча погладил его по голове и не сказал ни слова. Как понял потом Евгений Иванович, он тяжело переживал их разрыв. Брак подарил им сына Сашу, который был старше Евгения лет на десять и которому достался очень скверный характер. Он был груб и заносчив. Несколько лет он жил с отцом. Отношения их были натянутыми. Евгения пугало отсутствие у него должного уважения к родителю. Кончилось всё неожиданным приездом Тамары Михайловны. После долгого и скандально-громкого разговора за закрытыми дверьми Александр навсегда покинул дом отца. Позже до повзрослевшего Евгения Ивановича доходили слухи о его непристойном поведении и громких судебных разбирательствах, героем которых был он.

«И вот теперь, после стольких лет, это неожиданное письмо, доставленное какими-то прохвостами… И в какой форме предложение встретиться! Что ему нужно? Чего он хочет от меня? И если я правильно понял слова Попова, то именно он появился на хуторах. Что ему нужно? И как он нашёл меня? Неужели он среди тех, о которых предупредил Януш?»

Озабоченный Зорич исходил кабинет во всех направлениях, когда появился Корф — и сразу к дивану:

— Присаживайся, есаул, дело есть.

Последнее время Евгений Иванович стал замечать какую-то натянутость в их отношениях. Исидор Игнатьевич, дольше прежнего разговаривая с ним, задерживал взгляд на его лице, прищурившись, как бы разглядывал что-то или с заминкой отводил глаза в сторону.

— Я слушаю вас, Исидор Игнатьевич! — прервал молчание есаул.

— Так вот, дорогой друг. Нашли Петерсена.

Глядя в глаза есаула, добавил после паузы:

— Вернее, то, что от него осталось.

— И что? — поинтересовался есаул. — Убит?

— Да-с! Ножичком. И пульку добавили в голову. Одним словом, часть задачи решена — нашли тело. А вторая половина — кто и зачем — поди догадайся. Будем ждать известия от Януша — кто там смутил покой милейшей Казимиры Юзефовны.

Стуком в дверь прервал беседу дежурный:

— Исидор Игнатьевич, взрыв в порту!

— Что?! — приподнялся Корф. — Как некстати! Я ж уже домой было собрался… Подробности есть?

— Слава богу, убитых нет. Раненые…

— Нет худа без добра. Одевайся, есаул, поехали.

У портовой проходной коляску встретили полицейские офицеры и человек Корфа.

— Где? — бросил Корф.

— Шестой причал, — махнул рукой агент, показывая направление.

— Садись.

Агент ловко забрался на козлы. Выехали из распахнутых ворот и повернули налево, вдоль ряда приткнувшихся к причалу судов.

Пахнуло рыбой, угольным дымком, просмоленным канатом и ещё чем-то. Евгений Иванович приподнял воротник. Свежий ветер гнал к берегу короткие, с гребешками, злые волны, а по затянутому небу — серо-бурые двухэтажные тучи, с разными скоростями, но в одном направлении.

Местами по угрюмой жёлто-зелёной воде радовали глаз голубые пятна — отражения неба сквозь промоины в тучах.

Поравнявшись с группой людей, стоящих напротив судна со свежевыкрашенным бортом, остановились.

— Приехали. — Кучер натянул вожжи.

Корф, присвистнув, ткнул локтем в бок есаула.

— Не понял? — и есаул повернул голову. — Да как же! Читай!

На борту большими жёлтыми буквами — «Элизабет».

— Вспомнил, Евгений Иванович?

Зорич молча кивнул головой. К коляске подошёл полицейский:

— Вы кто, господа?

Корф протянул удостоверение.

— Показывайте, где эпицентр взрыва.

Поднялись по трапу на борт. Под ногами захрустели осколки стекла.

— Каюта капитана, — пояснил полицейский.