Зорич

Странно, задумался Евгений Иванович, знали ведь — будет, а не предупредили. Кому-то это, знать, надо. Собрались быстро. Сотня на рысях пошла в село. Подъезжая, услышали стрельбу. С гиком, со свистом перешли на галоп. Выскочили улицей на другой конец села. На песчаном пустыре, поднимая пыль, метались в сатанинской злобе десятки людей, в воплях, в проклятиях, в стонах и хрипе. Бывалые казаки по им понятному взмаху руки есаула, рассыпавшись в цепь, широким кольцом стали теснить потерявших разум людей к центру побоища, осторожно объезжая распростёртые тела и громкими криками пытаясь унять ярость дерущихся. Зорич окинул взглядом пустырь, пытаясь определить наиболее горячие точки. Над головами дерущихся возвышалась бритая голова чернобородого здоровяка, ловко орудующего шашкой в окружении единомышленников, успевая подбадривать земляков громкими воплями. «Главарь», — определил есаул, криком привлёк внимание Фрола, хлещущего плетью по плечам кого ни попадя. Показал рукой: «Туда!» Тронул каблуками бока Кисмета и направил того в центр кровопролития. Оглядываясь на него осатанелыми глазами, мужики молча уступали ему дорогу. Заметив есаула, здоровяк что-то громко сказал окружавшим его молодым парням в изодранной одежде, с окровавленными головами и лицами, аккуратно обошёл лежащего ничком и, злобно ощерив зубы, потрясая шашкой и что-то непонятно выговаривая, пошёл навстречу. Есаул соскочил с коня, потянул за холодную рукоять лёгкую шашку с гнутым концом, сделал несколько круговых вращений кистью и стал ждать. Яростный наскок отразил шагом в сторону и лёгким, вскользь, ударом по клинку соперника. Кружил вокруг него, заставляя топтаться на месте, отражая с лёгкостью сильные удары. Теснимые конскими головами фыркающими, щедро битые плетьми, усталые ратоборцы, бросив на землю орудия единоборств, образовав круг, стали свидетелями поединка, в котором сила уступала место ловкости. Казаки, зная, чем всё кончится, с усмешкой наблюдали за поединщиками. Понял это и здоровяк, но были в нём злоба и самолюбие, и он продолжал осыпать есаула ударами. Тот, решив кончать, со свистом закрутил шашкой вокруг головы соперника, концом зацепил его плечо, и тот с проклятиями бросил оружие под ноги. Наехавшие на него с двух сторон лошадьми Заглобины взяли его, завернув руки за спину. Всё было кончено. Яростный гвалт затихал. Лишь кое-где наиболее непримиримые пытались добиться своего, но попытки пресекали казаки, яростно стегая те и другие стороны. Внимание есаула привлекла группа молодых людей, кричавших что-то, перебивая друг друга, отчаянно жестикулируя, и, как ему показалось, смотревших в его сторону. К стремени подошёл, вытирая рукавом косоворотки потный лоб, широкоплечий, с рыжеватой бородкой и аккуратно подстриженными усами человек лет пятидесяти с пытливыми серыми глазами.

— Вас можно поздравить, есаул, с приобретением новых родственников, — мягким приятным голосом сказал он. — Прислушайтесь, что кричат они вразнобой, и обратите внимание на их жесты: они объявили вам, что не успокоятся, пока не отрежут вам голову. С нынешнего дня они ваши кровники, есаул. Вам знаком этот варварский обычай?

— Да уж, приходилось знакомиться, правда в иных местах и при других обстоятельствах, — досадливо поморщился Евгений Иванович.

— Позвольте представиться, господин есаул, — продолжил незнакомец. — Егор Иванович Потылицын. Учитель по профессии, когда-то сосланный, а теперь уж нет: все сроки прошли. Крестьянствую, учу грамоте сельских детишек, школу дома открыл, ко мне малыши даже из соседних деревушек прибегают, интересно им.

— Очень приятно познакомиться!

Зорич с любопытством взглянул попристальнее, подумав, какой, однако, человек, в такой среде столько лет, а не потерял себя, умница.

— Меня зовут Евгений Иванович. Род моих занятий налицо — служу отечеству. Егор Иванович, а вы знаете этих людей? — качнул головой в сторону продолжавших что-то выкрикивать парней, до которых уже добрались казаки, добросовестно охаживая их плётками.

— Да, как же, мы всё знаем друг о друге, столько лет соседствуем, да и встречи, подобные этой, случаются.

— И часто? — удивился Евгений Иванович.

— Слава богу, нет, да и по обстоятельствам не таким серьёзным, — улыбнулся, показав ровные зубы, Егор Иванович. — Тот красавец, которого вы так красиво и убедительно переиграли, и эти, — показал на парней, — один род. Они костяк, основа кулачной власти во всех трёх аулах. Они привыкли жить, заставляя работать на себя простых людей, связывая их долговыми обязательствами и прочими хитростями. Ведь то, что случилось причиной этой бойни, их рук дело. Они, кровью связывая, заставляют людей служить себе. Вы посмотрите на этих бедолаг, — показал рукой Егор Иванович на группы горцев, которых казаки, отделив от мужиков, согнали в сторону, — бедные, несчастные люди: кому пообещали списать долг, кому дали денег, кому помогли собрать калым, записав к себе в рабы навечно. Всё очень просто, а у них нет выбора. — Егор Иванович досадливо махнул рукой.