Зов чужого прошлого

– Подождите, – я хрипло запротестовала, а женщина вдруг ловко перехватила миску, прижала к моим губам, а второй рукой уцепилась за волосы и заставила запрокинуть голову. Насильно влила в рот жидкость, которую я по запаху ошибочно приняла за кислое молоко. Пришлось, давясь, проглотить, а после вновь прижимать ко рту ладони, но тошнота и сама пошла на убыль. Женщина похлопала рукой по плечу.

– Ничего, ничего, невестушка. Выпить трудно, зато легчает быстро.

Отпустило и правда скоро, но возвращение к реальности совсем не понравилось. Судя по тому, что я оказалась в ущелье одна, Эйден либо не перенесся, либо его каким-то образом выбросило в иное место. И теперь было непонятно, где же маг. Как он там? Ему помогли?

Обдумывать произошедшее было тяжело, и я пыталась отогнать навязчивые мысли, хотя они то и дело возвращались, заполняли голову, стискивали тревогой грудь и даже побеждали другие опасения. Какая невеста, стихии! Какой брак?!

– Гляди, гляди, запоминай. Хозяйство вести – дело нелегкое. Вот передам дела в твои руки, сама хоть дух переведу. А рану пока не тревожь, пускай заживает.

Рука висела на перевязи, но, перехватив злорадный взгляд женщины, я прижала ее к груди. Мне буквально вчера довелось постичь смысл выражения: «Не давай обещаний, если не знаешь, о чем попросят». И хотя слабо помнила, когда обязалась отплатить за их помощь, это привело в действие некий магический круг, за который я не могла теперь выйти. Обещание для горных племен оказалось сродни нашей клятве.

Дом и весь периметр двора стали единственными местами, доступными для посещения, а дальше – ни шагу. Вчера ночью я пыталась уйти и прочувствовала на себе понятие «Защита рода». Руку, толкнувшую калитку, хлестнуло магией и содрало кожу. Рана кровоточила всю ночь, пока женщина не решила, что новоприобретенную невесту уже достаточно проучили, после чего произнесла заговор и перевязала руку. Зато и меня перестало удивлять, почему никто не сторожит.

Жених день ото дня становился смелее в «ухаживаниях», если так можно назвать странное поведение, когда тебя пытаются прощупать на предмет пышности форм, хватают за ноги, за руки и пристально рассматривают. Иногда он проявлял чудеса галантности. Схватив за косу, тащил к горящему очагу, а волосы едва что не в огонь совал, наблюдая, как пряди меняют цвет. Ему бесконечно нравились вишневые искры, он даже пытался ловить их ладонью. А однажды и вовсе выкинул такое, что должно было окончательно впечатлить невесту: поймал за подбородок и заглянул в рот, осмотрев зубы.

Я просто изнывала от невозможности придумать способ сбежать от этих гостеприимных людей, твердо решивших со мной породниться.

– Как у вас обряд проводится? Все племя собирается на свадьбу? – решила узнать, каковы шансы удрать непосредственно с церемонии. Ведь если меня выведут за пределы дома, который и есть родовое гнездо, защитного контура не станет? Там, наверное, и ожерелье легко снимется. Пока оно даже не расстегивалось.

– Обряд простой. Руку порезать, кровь с жениховской смешать, потом произнести, что женой его становишься, а он свое согласие выразит. На том и породнимся. Угощение для всех погодя наготовим, когда супругами станете. Соседям объявим и столы сообща накроем.

Ясно. Значит, за пределы двора даже во время свадьбы не выпустят.

– А теперь довольно болтать, дальше пошли.

Она направилась вперед, оглядывая весь небольшой, но уютный двор. Деревца здесь сплошь оказались низкорослыми и коренастыми, похожими на местных людей. А хозяйство на столь крохотном участке пригодной для возделывания земли вели очень скрупулезно. Я обнаружила похожие на наши теплицы, вероятно, в соседнем мире и позаимствованные.

– Эх, – женщина цокнула языком и остановилась. – Подломил ветер. А я плодов в этом году ждала. Уж как за ним ухаживала, чтобы прижилось.

И принялась перевязывать надломленное деревце. А после принесла для него подпорку, к которой прочно примотала ствол.

– У вас нормально так замуж выходить? Жены впоследствии не сбегают? – наблюдая за ее действиями, завела речь о своем.

– Сбежишь, как же! – засмеялась женщина. – Меня, думаешь, спрашивали? Тоже так вышла, только не в расщелине нашли, конечно, а украли. Семья прежде на равнине жила, там муж и углядел. Денег за ним не водилось, вот и умыкнул, пикнуть не успела. С тех пор живем.

Она будто даже вздохнула, но непонятно, грустно или с ностальгией.

– Уж как печалилась первое время! Ничего. Пообвыкла. Жизнь она везде свою волю диктует, не с утеса ж бросаться. Так что эти мысли оставь. А то я заметила, как ты себе в горло вцепилась.

– Когда вцепилась?

– Да хоть бы позавчера. Своими глазами видела. Вот и говорю, не пытайся. Защита рода не позволит.

Позавчера? Когда снова видела старый сон, а утром появились едва заметные синяки на шее?