Зов из глубины веков

К большому несчастью я бродил по лесу еще около трех дней, пока совсем не выдохся и не выбился из сил. Я понял, что на этом все должно закончиться, так как я не выживу и умру. Мои нервы были на пределе. И в тот момент я уже почувствовал, что у меня начинается какое-то помрачение сознание, хотя я полностью отдавал отчет во всех своих действиях. Когда мне пришлось встретить в лесу третью ночь мое сознание будто пронзило кинжалом, и мне в голову начали приходить хаотичные фатальные представления, что отныне я не могу жить и не могу умереть. Это было какое-то пограничное состояние, какая-то галлюцинация, когда я достиг предельного напряжения нервных и психических сил. С другой стороны для меня самого этот опыт стал по-настоящему роковым.

На четвертый день я все же вышел из леса на знакомую мне дорогу, по которой добрел до деревни. Мой сожитель вызвал фельдшера, после чего меня отвезли в больницу.

Я помню, как лежал в постели несколько дней, едва приходя в сознание. У меня обнаружили воспаление легких. К счастью, вскоре я пошел на поправку.

Еще позже я уехал из этой деревни и отправился в большой город, где начал учиться в университете. Но этот опыт в лесу, когда я пережил умопомрачительное приключение полностью изменил мою жизнь.

– Это очень драматичная история, – произнес я с задумчивостью, глядя на Германа. – Больше всего меня удивляет, как я похож на вас в некотором отношении.

– Да. И я вижу в вас себя в молодости. Такое случается.

– И что это значит? Эти представления, что вы не можете жить и не можете умереть.

– Я долго думал об этом. Эти идеи пришли ко мне спонтанно, и в них в этот момент говорило все мое существо. Это было полным поражением в том смысле, что я оказался жалким глупцом, который пытается прыгнуть выше своей головы. То, что произошло было реакцией неподготовленного человека на попытку вырваться из обычной повседневной жизни в область чистой метафизики, когда наше Я сталкивается с исконными мифологическими представлениями.

– Вот как. Это похоже на какое-то психическое расстройство.

– Дойти до помешательства это поистине страшное наказание за то, что ты хочешь оторваться от слишком нормального человеческого существования. Гордыня здесь это само по себе безграничное устремление к познанию, которое по стечению внешних обстоятельств отводит человека от обычной адаптации в социальной среде. Я слишком самоуверенно бросился в это приключение и последствия оказались удручающими.

– И как же быть в такой ситуации?

– Никогда не нужно терять самообладания. Нужно во всем знать меру, чтобы не жертвовать при этом нормальным состоянием здоровья. Без страдания в жизни невозможно, но также мы не должны усложнять себе жизнь еще больше.

– Понимаю. В некоторой степени мне знакомо это чувство отчаяния и безысходности существования.

– Что вы имеете в виду?

– Просто депрессия. Я жил всегда обычной городской жизнью, где это часто встречается.

– А когда это началось?

– Когда я заканчивал учиться в академии. Я понял, что изобразительное искусство не для меня. Я потерял интерес к этому и в то же время, также обратил свой взор к религии.

– Да. Человеку обязательно нужно знать, с чем он сталкивается в своем опыте. Конечно, есть и случаи, граничащие с настоящим безумством и тотальной глупостью. Но это только крайние случаи. Всегда можно понять содержится ли бред в мышлении человека, когда он впервые погружается в царство метафизики.

– Вы встречали такое?

– Это люди подверженные всеобщим предрассудкам. Они часто не могут в полной мере освоить, осмыслить опыт, который им открылся, и поэтому начинают привлекать для толкования этого опыта эзотерические системы различного толка. Кто-то вступает в секту, кто-то выстраивает свои бредовые взгляды, которые зиждутся на мессианстве, мании величия, или все банально сводится к магическому мышлению.

– Такое встречается, правда.

– Можно продуктивно возделывать сад своей души, не становясь экзальтированным и психически неполноценным человеком. Нужно только знать, что происходит в твоей голове с объективной точки зрения. Ведь наше сознание подвержено различным одержимостям архаичными идеями и представлениями, которые нужно уметь расшифровать и дифференцировать, разложить их по полочкам в своем сознании.

– Ясно. Я не привык к вашим сложным рассуждениям, но что-то все же мне дается понять.

– О. Я, наверное, уже утомил вас своими разговорами. Прошу прощения. Меня прорвало, не могу наговориться.

– Все в порядке Герман.

– Как этюд портрета?

– Пока получается очень незамысловатый набросок.

– Ну и хорошо. Главное, что получается. Пусть он останется таким, как вы его сделали сейчас. Вы создали его таким, как видит ваше подсознание.

– Ладно. Как скажете. Вообще, в картине я сам всегда тщетно пытался передать саму силу и красоту образа, но всегда думал, что важна техника, умение правдоподобно изобразить действительность. В этом я тоже не преуспел. Я понял, что я бездарный художник. Поэтому не стал заниматься этим.