Зов Ктулху

– Могли б вы сесть в старый автобус, думается, – проговорил он с некоторой нерешительностью, – хоть тот и не шибко рядом ходит. Он едет через Иннсмут – вы, может, про него слыхали, – так людям то не по нраву. Водит его иннсмутский малый Джо Сёрджинт, но отсюда на нем мало кто ездит, да и из Аркхема тоже, мне сдается. Незнамо, ходит ли он вообще до сих пор. Он вроде довольно дешевый, только я ни разу не видал, чтоб там сидело больше двух-трех человек – на нем одни иннсмутские. Он отбывает с площади перед «Хаммондом», аптекой, в десять утра и семь вечера, если только расписание не переменили. С виду та еще колымага – я на такой ни в жисть не ездил.

Так я впервые и услыхал об отененном Иннсмуте. Повстречай я упоминание о городе на картах или в свежих путеводителях, он бы наверняка меня заинтересовал, а странные намеки кассира пробудили во мне истое любопытство. Город, способный вызвать такую неприязнь у своих соседей, посчитал я, должен быть по меньшей мере необычен и достоин туристского внимания. Раз он находился по пути в Аркхем, я мог бы там остановиться, и поэтому я попросил кассира что-нибудь о нем поведать. Кассир был весьма сдержан и говорил с ощущением легкого превосходства над тем, о чем рассказывал.

– Иннсмут? Ну, то чудной такой городишко в устье Мануксета. Раньше был довольно большой порт, до войны 1812-го[34], но за последние лет сто все разладилось. Теперь и железной дороги нет:

«Би-энд-Эм»[35] сюда никогда не доходила, а линию из Роули много годов как забросили. Там, верно, пустых домов больше, чем людей, и заниматься в нем нечем, кроме как ловить рыбу да омаров. Продают затем или здесь, или в Аркхеме, или в Ипсуиче. Когда-то там была пара мельниц, но уж ничего не осталось, кроме одного аффинажного завода, что работает лишь вполсилы, да и то не всегда.

Завод этот зато был немалый, а старик Марш, что им владел, был богаче Креза. Тот еще старый гусь, а из дома и носа не высунет. У него вроде как болезнь кожи какая-то или уродство на старости лет проявилось, вот и держится он подальше от чужих глаз. Внук капитана Обеда Марша, который основал семейное дело. Мать его, кажись, была какой-то не местной – говаривали, что с южных морей, – в общем, все подняли бучу, когда он пятьдесят годов назад женился на девке с Ипсуича. Оно так завсегда бывает, когда дело касается иннсмутцев, и наши во всей округе всегда стараются скрыть, коли в них есть иннсмутская кровь. Но дети и внуки Марша выглядят так же, как все, насколько могу судить. Мне их как-то тут показали, но старшие, если так подумать, в последнее время особо и не показываются. А самого старика я вообще ни разу не видал.

Так с чего все так невзлюбили Иннсмут? Ну, молодой человек, вы не придавайте особого смысла тому, о чем тут народ судачит. Из них поначалу трудно что вытянуть, но если разговоришь, то уже и не заткнешь. Они толкуют про Иннсмут всякое – в основном шепотом – уже лет сто, наверно, и сдается мне, ничто больше их так не пугает. От некоторых баек вы только посмеетесь – про то, как старый капитан Марш заключил сделку с дьяволом и вытащил бесов из ада, чтоб те жили в Иннсмуте, или про каких-то дьяволопоклонников, что приносили страшные жертвы близ причалов, куда люди натыкались году в 1845-м или около того… но я из Пантона, Вермонт, и на меня такие байки не действуют.

А вот вам стоит послушать, что старожилы говорят про черный риф недалеко от берега – его еще зовут Дьяволовым. Он бо льшую часть времени видно торчит над водой и никогда не уходит на большую глубину, а все-таки островом его не шибко назовешь. Вот про него рассказывают, что там видят иногда целый легион чертей, мол, они лежат, развалившись, или мечутся туда-сюда в какие-то пещеры у его верхушки и обратно. Риф этот грубый был, неровный, в целой миле от берега, и морякам до самых пор, пока не кончилось судоходство, приходилось делать приличный крюк, чтоб его обойти.

Так вот, что до моряков, которые были не из Иннсмута. Про старого капитана Марша говорили, мол, он вроде как высаживался там ночью, когда был прилив. Может, и вправду, ведь посмею сказать, порода скалы была любопытна – все ж возможно, что он искал пиратское добро и, может, даже находил; но еще говаривали, что он там якшается с демонами. В общем, из-за капитана, думается, риф и получил такую дурную славу.

То было еще до большой эпидемии 1846 года, что унесла пол-Иннсмута. Никто так и не понял, что это было, но, скорей всего, какая-нибудь иноземная болезнь, привезенная морем из Китая или откуда еще. Дело, конечно, было плохо – поднялись мятежи да вершились всевозможные скверные дела, которые вроде как не вышли за черту города, но оставили его в отвратном положении. Потом город так и не отошел: там по сей день живет не больше трехсот – четырехсот человек.