Зов Лавкрафта

В аэропорту ждали включения света. Какая-то авария на линии, сказали в самолете. Коннери и остальных пассажиров первого класса везли отдельной машиной – синий лимузин с шофером в форме авиакомпании. Сопровождала их миниатюрная стюардесса. Форма – голубовато-серый цвет – облегала прекрасную фигуру. У стюардессы была узкая талия, высокая грудь, маленький носик под кокетливой челкой и огромные голубые глаза.

Каштановые волосы убраны под крошечную шляпку. Коннери взглядом раздел ее, затем одел в цвета американского флага – зачем-то. Между ног у нее… Рай, подумал Коннери. Я не знаю лучшего места для рая. Стюардесса улыбнулась – ослепительно, как в рекламе. Пассажирам первого класса – только лучшее. Даже американский чиновник приезжал проверять паспорта прямо в самолет. Коннери прищурился. Стюардесса опустила глаза. Он усмехнулся.

«Что, Шон? Ищешь возмездия за Грейс?»

Опять при мысли о ней его словно обожгли ударом кнута. Нет! Ищу с кем переспать, и все.

Он поднял взгляд. Пожалуй, в ней что-то есть.

– Вы впервые в Майями? – спрашивает стюардесса.

– О нет, – отвечает тот тип, с желтым портфелем. У него смешной акцент. – Я здесь много раз бывал.

Наивный – словно этот вопрос относится к нему. Коннери усмехается. Улыбка стюардессы слегка застывает, потом становится… снисходительной, чтобы скрыть неловкость.

– Мистер… – снова обращается она к Коннери.

Он поднимает бровь:

– Да?

Стюардесса мило хлопает ресницами:

– Я не знаю, как вас зовут…

– Коннери, – говорит Коннери со своим мягким шотландским акцентом и четкой рычащей «ррр». – Шон Коннери.

– Вы из…

– Глазго. Это в Шотландии.

Словно ей не все равно, где это. Милая, наивная. Смешная. Стюардесса поправляет каштановый локон. Ее голубые глаза раскрыты так широко, что хочется проверить, так ли она раскрывает и свои ноги. Коннери опускает взгляд. Форменная голубая юбка почти не закрывает колени. Хорошенькие ножки.

– Вы здесь впервые?

Коннери смотрит на нее прямо и бесцеремонно.

– Я бы посмотрел город, если вы об этом, – говорит он с ленцой. – Возможно, мне понадобится гид… – он склоняет голову на плечо и насмешливо улыбается, – … да нет, точно понадобится.

Взгляд ее на мгновение скользнул Коннери между ног, к паху.

Шон усмехнулся.

– Я могу показать вам город, – сказала стюардесса.

– Как твое имя? – не то чтобы его сейчас это интересовало, но…

– Матильда.

Матильда. Боже, храни королеву! Матильда!

Коннери снова и снова прокручивал в голове тот последний день, в Риме с Грейс. Где она сейчас? – он мысленно пожал плечами. Не знаю. Кому и зачем понадобилось убивать ее мужа – и ее саму? Что значит на карте мира какое-то там Монако? Меньше чем ничего. Коннери невольно представил Грейс, сидящую обнаженной в простыне, как было на яхте, идущей в Италию. Поморщился. Выкинь ее из головы. Тебя сослали в Америку, теперь придется иметь дело с янки, которые все здоровые и бестолковые. Большие, сильные, но дети.

Традиции европейских разведок для них ничто.

– Слишком серьезное имя, – сказал Коннери. – Это имя для старой девы, а не для юной красотки.

Она вспыхнула:

– Я не…

Шон положил ладонь ей на колено. Приятное ощущение, черт возьми.

– Я буду звать тебя Детка.

Деревенщина с портфелем смотрел на них, открыв рот.

В аэропорту Шона уже ждали. Высокий, почти одного роста с Коннери, человек в черном мундире военно-морского флота шагнул навстречу, протянул руку. Глаза его прятались за темными очками.

– Коммандер Грегори Дреппер, – представился американец. – Разведка флота. Рад знакомству, коммандер Коннери.

– Шон, – сказал Коннери, разглядывая янки в упор. Коммандер Дреппер был типичный англосакс, на американских хлебах вымахавший в верзилу. Вот что значит хорошее питание. И не скажешь, что у них когда-то была Великая депрессия. Слегка кривой нос, видимо, не раз ломали, характерные следы на скулах, одно ухо словно пожеванное – видимо, тоже ломали. Рассеченная когда-то бровь, остался характерный шрам над правым глазом. Боксер.

Дреппер снял очки. Светлые глаза, как куски льда. Покрасневшие белки – явно давно не спал.

– Грег, – американец сократил свое имя до одного слога.

– Рад знакомству, Грег. – Коннери огляделся. – Жарковато тут у вас?

В здании аэровокзала царил кондиционированный холод, совершенно жуткий по европейским меркам, но, когда открывалась дверь, внутрь ударял столб жаркого, как в аду, воздуха. Мужчины были в легких льняных костюмах, женщины в тонких платьях с укороченными рукавами, некоторые в современных блузках и в широких брюках. В любом случае выглядели они куда более консервативно, чем та же публика в Монако.

Прошла пара студентов – оба в джинсах с подвернутыми штанинами. Темные очки в пластиковой оправе. На груди у каждого висело по фотоаппарату.

Светловолосый студент скользнул взглядом по Коннери и отвернулся.

– Прошу за мной, Шон, – сказал коммандер Дреппер.