Зов Лавкрафта

Оба приятеля, слегка развязные и уже где-то выпившие, прошли мимо Синюгина в комнату. Приветствия и крики стали громче. Бородатый, что повыше, тащил чугунок – настоящий, деревенский. Синюгин даже отсюда чувствовал сладковатый запах запеченной в печи картошечки. В животе заурчало.

Синюгин в общем гвалте слышал только обрывки разговоров. Все это звучало как шифровка, как чужой, но всем местным понятный язык.

– В нашем искусстве образовался моральный вакуум, и мы рождены, чтобы его заполнить, – говорил, слегка рисуясь, словно в шутку, худощавый студент, со впалыми щеками.

– Сейчас я намерен заполнить свой вакуум водочкой, – басом объявил здоровый парень, по виду – борец.

Студенты ВГИКа. Бойкий и еще один бойкий. Два болтуна.

Один высокий, чуть полноватый, с круглым лицом, в очках. Трепло. Другой высокомерный, худой. С усталыми, страдальческими, как на иконах святых, глазами. Но тоже трепло:

– После войны весь мир, все мы утратили культуру. Культура рухнула. Хотите верьте, хотите нет. Мы катимся в пропасть, разбегаемся в разные стороны. И нет ничего, что могло бы нас, человечество, объединить.

Понимающие улыбки. Табачный дым. Хрип граммофона.

– Товарищи! – в разговор вмешалась девушка со страдальческим лицом. – Разве нет надежды? Мы живем в такое время! В такое необычное, в такое интересное время!

Ничего, что могло бы нас объединить? Синюгин покачал головой. «Война», – сказал генерал-майор Варрава. Война уже началась.

Если после той войны культура скатилась в тартарары, то что будет после этой?

– Ничего не будет, – сказал худощавый. – Можете мне поверить.

– Ничего? – переспросила брюнетка.

– Ничего. Никакой лидер, никакая религия нас не спасет – только гений, который сменит нравственный ориентир человечества.

Умный, с уважением подумал Синюгин. Оглянулся – Маринеллы рядом уже не было. Вот ведь! Только на секунду отвернись.

– Но позвольте… – начала брюнетка со страдальческим лицом. Дальше Синюгин не слушал, хотя было интересно. Он пошел искать Маринеллу.

Девушка в голубом платье стояла к капитану спиной, держа руку с сигаретой наотлет. Сизый дымок поднимался к потолку. Хорошая фигурка. Капитан оценил и двинулся дальше. Куда эта пигалица подевалась? Ну, из квартиры не сбежит, найдем…

Этот худощавый немного понторез, конечно, думал Синюгин на ходу. Но что-то в этом есть. Вон как загнул – гений, который сменит… как там? Ориентир?

Девушка с сигаретой повернулась.

Синюгин замер. Табачный дым, казалось, теперь плыл медленно-медленно, словно застывающее на морозе дыхание. Минус сорок, не меньше. Звуки отдалились. Красивые, полные губы девушки шевельнулись.

– Что? – переспросил Синюгин. Время снова набрало привычный ход. Дым плыл и исчезал. Звуки вернулись. Гул, гомон, женский голос, поющий по-французски. Звон бокалов и голоса спорщиков.

– Это вы, – сказала девушка.

– Да, – сказал Синюгин. – Это я.

– А это я.

Это была та девушка из самолета, стюардесса. Наташа. Форменная юбка. Красивые ноги в темных чулках. Долгое ожидание у трапа.

Аккуратный шарфик на шее. Красиво.

В голубом платье и в макияже она была хороша, но – по-другому.

– Вот так встреча, – сказал Синюгин. Он сам себе казался заезженным и банальным, словно поцарапанная грампластинка с популярным певцом, но остановиться не мог.

– Да, невероятное совпадение.

Они как-то неловко потоптались.

– Как говорится, человек полагает, а Бог…

– Это потому что даже богам надо иногда помогать, – раздался знакомый светлый голос. Лейтенант Каленов возник из клубов табачного дыма – в гражданском, красивый, как на картинке. Открыл рот, явно собираясь добавить что-то современное и бойкое. Но не успел. Прежде чем Каленов заговорил, появилась прежняя блондинка и крикнула:

– Товарищи! Господа, гасим свет! Медленный вальс!

Гул голосов. «Нет, зачем?» и «Да, да!». В соседней комнате и в общем коридоре погасили электричество и зажгли свечи. Их передавали из рук в руки, много. Зазвучала музыка. Свечи оказались на столах, на книжных полках, на подоконнике. В руках танцующих. Медленная тягучая мелодия плыла в воздухе. Полутьма.

Ну, конечно. Синюгин прищурился, спокойно кивнул Каленову. Тот улыбнулся, сделал глазами «вот так-то, товарищ капитан» и взял девушку под локоть. Подвел ближе.

– Знакомьтесь, – сказал Каленов, по своей привычке чуть рисуясь. – Мой хороший друг и старший товарищ, капитан Синюгин. Синюгин, это Наташенька.

Говоря так, Каленов глазами показал на девушку. Мол, хватай и беги.

Тут до Синюгина наконец дошло, что происходит. Капитан мысленно вздрогнул. Лейтенант нашел Наташу и привел ее сюда – для встречи с ним. Обхохочешься. Животики надорвешь. Докатился, Синюга, тебя уже сватают. И кто! Салага, зеленый юнец.

Ну, Каленов, ну сваха дорогая, дай срок, ты у меня попляшешь.

– Белый танец, – объявила блондинка. – Дамы приглашают кавалеров! Девушки, активнее, активнее! А то не достанется! Мужчинки нынче нарасхват.