Зов Полярной звезды

— Да я уже здоров! — Вадим привстал, его замутило, и пришлось снова лечь на оленью шкуру.

— Тебе нельзя вставать! — забеспокоилась девушка. — Надо лежать и много пить.

— Только не эту гадость… От нее и окочуриться недолго.

Девушка придвинулась ближе, ее глазенки блестели любопытством.

— Тебя звать Вадим? А что это значить?

— Кажется, «владыка». А еще я читал, что это слово состоит из двух корней: один означает «вадить», то есть «привлекать, манить», а второй — «иметь, обладать». Как-то так. Чепуха, по-моему.

— Интересно… А я — Аннеке.

— Аннеке? — повторил он, пробуя имя на вкус, как незнакомый плод. — Аннеке… А ты ведь не совсем чтобы саамка, правда?

Как видно, не хватало Аннеке общения в среде соплеменников. В ответ на вскользь брошенную реплику Вадим услышал предание, хранившееся и дополнявшееся, наверное, на протяжении многих веков.

— Это быть тысячу лет назад. Никто из саами не видеть тогда людей с Большой земли, не знать, что там, на юге, жить кто-то еще…

И далее Аннеке вдохновенно живописала, как в землю Тре (так лопари называли свою вотчину) приплыли откуда-то двое высоких и сильных мужчин. Одного из них звали Глебом, имя второго предание не сберегло. Удальцы совершили за Полярным кругом немало подвигов, покрошили в мелкий винегрет все злые потусторонние силы, а заодно и норвежских викингов, позарившихся на исконные саамские территории. Далее предание разрослось до масштабов эпоса: эти двое стали истинными ангелами-хранителями земли Тре, защищали ее от набегов, что не мешало им самим выбираться то в Финмарк, а то и дальше — в арктические пустыни Гренландии. Кончилось тем, что Глеб сделался вождем саамского народа, женился на понравившейся ему скромнице по имени Айна, и у них родилась дочь. От нее и пошел род, к которому принадлежала Аннеке.

Сказ получился настолько продолжительным, что Вадим под конец стал втихомолку позевывать. Зачем ему лопарское мифотворчество, когда есть проблемы более насущные?

— Кто такой Черный Человек и почему он убивает всех подряд?

Аннеке запасмурнела, подбросила в очаг валежника, хотя в веже и так было светло и тепло.

— Он прийти года полтора тому назад. Поселиться около Сейда, близко к Луявврь. Ходить весь в черном, никто не видеть его лицо. Мы хотеть его прогнать, но он окружить себя тонкой веревкой, а по ней пустить смерть. И еще закопать в землю круглые штуки, они разрывать на части любого…

— Мины, проволока под током… Да этот Черный Человек оснащен по последнему слову техники! А где он живет?

— Никто не знать в точности. Где-то в сопках на правом берегу Сейда. Мы бояться жить рядом. Мы защищаться, чтобы его прогнать: делать ямы, вешать петли на деревья, но он в них не попадать.

Ямы, петли… Какой наив! Они б еще транспарант повесили: «Посторонним вход воспрещен!»

— Поэтому Чальм сказать: надо бросать Луявврь, уходить на другой берег… Теперь мы здесь, а Черный Человек там. Здесь плохо: мало зверя, мало рыбы. Самый смелый охотник, Аскольд, ходить иногда к Луявврь, там больше добычи. Он найти тебя этой ночью, принести сюда.

— Аскольд не боится мин?

— Он знать, где Черный Человек спрятать эти круглые штуки. Он их обходить.

— Ценный информатор… — В мозгу у Вадима уже составлялся план. — Как бы мне с ним познакомиться?

— Он сейчас на охоте. Завтра я вас познакомить.

— Завтра? Мне бы так долго не задерживаться у вас… Я ушел из лагеря втихую, меня должны искать. Боюсь, не напоролись бы на эти «круглые штуки».

— Ты еще слабый, не дойти до своих. И Чальм тебя не отпустить.

Вадим заготовил было отповедь на тему «Кто такие сотрудники ГПУ и почему никому не дозволяется ограничивать их свободу», но приструнил себя, заставил смолчать. Ни к чему нарываться на конфликты, тем более он обязан этим людям жизнью. Рок, в который он никогда не верил, не только сберег его, но и привел туда, куда направлялась экспедиция под началом Барченко. Есть лопари, у них нойд, имеется возможность задержаться в стойбище — иными словами, все составляющие для того, чтобы доискаться до истоков происхождения арктической истерии. Если с первых же шагов выказать гонор, то отношения не наладятся. Лопарский кудесник знает себе цену, еще, чего доброго, разобидится… Нет, тут надо действовать умно.

Вадим внешне покорился воле всемогущего Чальма, позволил напоить себя бордовой горчатиной. Хмарь сбежала с лица Аннеке. Миловидная лопарка застенчиво теребила косички и глядела на чужеземца. Невооруженным глазом было заметно, что он, сам того не желая, запал ей в сердце. Вадим не собирался ее обманывать, он уже рисовал в мечтах домик с мезонином, где на террасе будет пить кофе вместе с Аделью, слушать соловьев и вдыхать аромат тубероз. Но ради дела, пожалуй, не зазорно немного пофлиртовать и с аборигенкой.

— Ты хорошо знаешь р-русский. Училась в школе?

— Меня старший брат учить. Он еще до войны уходить на заработки в Умбу, там и грамоту узнать.

— А где сейчас твой брат?

Аннеке снова затуманилась.

— Его нет.

— Умер?

— Не знать. Он быть, а теперь его нет.