Зря ты нанял меня, артефактор!

Тогда сэр Айтеш начал свое расследование. Трех пропавших рёххов объединяло то, что, согласно легендам, они все были мелкими врагами горфуса, Черного Волка. Одного из сильнейших духов природы, помешанного на власти. Того, кто, как и Белый Лис пэйярту, и Змея санайджо, и Великий Альбатрос эндольф, уже сотни лет не приходил на остров Рэй-Шнарр, предпочитая жить в отдалении, в северных землях архипелага, не зная ничего об Ордене, не интересуясь происками «жалких смертных».

И хвала богам, что мы их не интересуем.

— Нет… — пробормотал Айтеш, проведя эти параллели. — Нет-нет-нет. С чего бы горфусу захотеть в человека? Откуда бы он узнал про Орден?..

Айтеш продолжал лихорадочно изучать документы по рёххам. Искал связи между те и другими духами природы. Почти у каждого из характерных духхов были свои мелкие друзья и недруги. Единственным «другом» горфуса была птичка слявкойли.

Сэр Айтеш вспомнил, как несколько лет назад отправлял новобранца Тилваса Талвани на остров Нчардирк за этой птичкой. Но юноша тогда провалил миссию, не сумев поймать птицу и разбив артефакт. Ему стерли память. А что, если птичка слявкойли сама проследила за заклинателем? А потом донесла горфусу о том, что происходит на материке?

Могло ли быть такое, что горфус захотел попробовать прелести человеческой жизни?..

Зная нрав горфуса из легенд и мифов, сэр Айтеш сказал бы, что волк презирал людей. «Бездарные мешки мяса, начинают гнить в тот самый момент, как рождаются».

Но, с другой стороны, горфус ненавидел быть не первым. Его мало интересовали младшие рёххи, однако… Если бы он подумал, что кто-то из характерных уже мог вселиться в человека (что, конечно же, невозможно), он бы пошел на что угодно, чтобы тоже попробовать, познать человеческую юдоль. Чтобы стать победителем. И чтобы воспользоваться всеми теми возможностями, что дает плоть для раскрытия самых страшных пороков его бессмертной души…

Айтеш содрогнулся, подумав об этом, и — чего не случалось с ним никогда прежде — коснулся лба в молитвенном жесте.

Если горфус живет в сенаторе, нам всем конец.

Сэр Айтеш написал сенатору Лорчу, что вновь пришлет к нему Пэрри, чтобы тот провел профилактические обследование. Но вместо этого Айтеш воспользовался обрядом Примерки Чужого Лица и сам под личиной заклинателя явился в зимнее поместье сенатора — замок на утесе одного из далеких островов.

У них вышел очень занимательный диалог… Душевная беседа нанимателя и предателя-подчиненного, которому в последнее время вменялась одна-единственная главная цель:

— Найти. Гребаного. Пэйярту, — прошипел Лорч, сбрасывая со стола горы бумаг. — Это что, так сложно с учетом того, что у на груди болтается сраный амулет?

— Я все сделаю, господин Лорч, — ошарашенно отвечал Айтеш под видом заклинателя.

А на обратном пути из замка он «заблудился». И попал в подвалы.

И пропавшие рёххи как-то удивительно удачно нашлись… «Их ведь нельзя убить, да?» — тоскливо думал сэр Айтеш, стоя перед пыточным подземельем, слыша плач своих пациентов. — «Зато можно пытать, пока они в человеческих телах. Наслаждаться той властью, какой никогда не было у одного рёхха над другим, неважно, характерный он или младший. Гурхов садист. Бешеное животное. Боги, как я мог допустить это? И как мне от него избавиться?».

И в этот момент кто-то подшагнул к сэру Айтешу сзади и обхватил голову стальной хваткой.

— Ты просчитался, старик. Пэрри не зовет меня «господином Лорчем». Я — Хозяин, — шепнул сенатор перед тем, как переломить ученому шею.

***

Долгое время после рассказа Галасы Дарети мы сидели в молчании.

Думаю, каждого из нас устрашала мысль о том, что случилось. И что случается — прямо сейчас с теми реххами. И случится — с нами, с городом, с миром.

— Я не могла увидеть дальше, — тихо сказала целительница, — потому что жизнь сэра Айтеша оборвалась там. Но я полагаю, что сенатор Лорч выставил его смерть несчастным случаем и забрал из Ордена все, что могло ему пригодится для его… игр. А остальное бросил в запустении.

Тилвас полулежал в кресле, вытянув к камину свои бесконечно-длинные ноги в закатанных до колена брюках. Мы все были слегка мокрые после дождя, сопровождавшего наш побег из резиденции Ордена, и сейчас, во время рассказа Галасы, потихоньку разоблачались под уютный треск огня в камине. И пили. Кто-то чай. Кто-то не чай.

Талвани пошевелил пальцами на своих голых ступнях и рассеянно зачесал волосы назад ото лба.

— Что ж… Давайте думать, как мы можем разобраться с сенатором Лорчем.

— Его же методом, нет? Пыточная камера и вечное заключение? — мрачно предложил Мокки, перевязанный бинтом и раскинувшийся на диване так, что Галасе оставалось место на самом краешке.

Но вору никто не ответил.

И мы стали думать. Еще. И еще. Иногда безуспешно пытаясь отвлечься на беседы или игру в карты — просто чтобы мозг не взорвался.