Зря ты нанял меня, артефактор!

В вечер назначенной вечеринки головная боль вспыхнула нестерпимо.

Это было ужасно обидно. Вечерело. Финна вот-вот должна была пустить нас в Малую Гостиную для своих таинственных развлечений, но мне пришлось оставить ребят у бассейна и пойти — а точнее, поползти — в спальню.

Я была разочарована и зла. Я заткнула уши, чтобы не слышать их хохота и не завидовать, накидалась таблетками от головной боли — которые, конечно же, не помогали, — опустила шторы, нацепила маску для сна, и, чертыхаясь, обмотав голову мокрым холодным полотенцем, легла в кровать, в уютную пещеру балдахина.

Я быстро уснула.

Но позже… Меня что-то разбудило.

Сердце билось, как ненормальное. Я резко села в кровати. Вытащила беруши. Мне послышались снизу какие-то звуки… Я не могла даже предположить, что это было — тихое, хлюпающее, странно-чавкающее, — но мне стало так страшно, что я буквально оцепенела.

Долгое время я сидела в кровати, не решаясь даже пошевелиться. Потом все затихло. Я понимала: нужно проверить, что там происходит.

Дрожащими руками я зажгла свечу. Потом медленно, на цыпочках вышла из комнаты и двинулась по толстым коврам второго этажа к лестнице… Замок Зайверино стоит практически на пляже. В окна светила полная луна, море вдалеке угрожающе перекатывало ночные темные волны.

Снизу не доносилось ни звука. Мне казалось, я иду сквозь плотное марево страха и колдовства — каждый шаг давался с трудом. Чем ближе была лестница, тем отчаяннее что-то во мне кричало: плохое! Случилось что-то действительно плохое! — хотя внешне ничего не менялось.

Интуиция, обоняние, аналитика — не знаю, что было тому виной, но перед тем, как спуститься вниз, я завернула в кабинет герцога Торчергуда и, вытащив почтового ворона из клетки — он трясся, как на холоде — послала с ним записку в отделение городской стражи. В ней было всего одно слово — «помогите!».

А потом я все-таки спустилась. И, перейдя темный коридор, приоткрыла дверь Малой Гостиной.

То, что я увидела, останется со мной до конца жизни.

А может и дальше — в беспросветном океане космоса, в каждой частичке всепронизывающей энергии бытия.

Гостиная была залита кровью и колдовством.

Все мои друзья были мертвы.

Все.

Спирали светящегося ядовито-зеленого тумана бродили по комнате, как приглашенные зрители, выхватывая то изломанную фигуру Кашфиэля со свернутой головой, то растерзанное тело Фламберга.

Когда я увидела, что стало с Клариссой, меня затошнило.

Вокруг были следы бурного праздника. Везде горели свечи. Душно благоухали лилии в высоких вазах. На столе, уставленном яствами, дымились благовония и лежали какие-то книги.

Стояла гудящая тишина, но… Вот ее прервало странное, хлюпающее чавканье. Я застыла, чувствуя, что меня буквально пригвоздило к месту. Я моргнуть не могу, не то что шевельнуться.

Чавканье прекратилось. И вот зеленый туман снова качнулся, обнажив мертвое тело Финны.

Подруга лежала в дальнем конце комнаты — на полу среди цветов и свечей. Ее платье тлело, кончики пальцев были покрыты копотью, остекленевшие глаза смотрели вверх, рот раскрыт в безмолвном крике.

А над ней сидел студент-теолог Дерек, так понравившийся мне на днях.

На мгновение я задохнулась, решив, что он тоже только что пришел, что пытается помочь. Но затем мое сердце как будто бы вышло, хлопнув ребрами: Дерек поднял лицо, и я увидела, что губы и зубы парня испачканы кровью, а у Финны на шее — дыра.

Я завизжала. Я визжала так, что у меня немела гортань, а стекла в высоких арочных окнах замка мелко тряслись.

Дерек зарычал, задрав верхнюю губу и медленно поднялся во весь рост. Он выглядел… странно. Человеческое тело, человеческие глаза, но в то же время — что-то дикое проступало за ним, стояло, как будто тень, обнимая за плечи. В руке Дерек сжимал столовый нож.

 ***

Оцепенение, завладевшее мной до этого, спало.

Я развернулась и выскочила из гостиной. По счастью, некоторые комнаты в Зайверино имели внешние замки — я лихорадочно накинула цепочку на дверь и что есть силы припустила к главному холлу. Сзади раздался звериный рык, два удара, глухой стук — и вот уже Дерек уверенно шагает по лакированному паркету.

— Не надо бежать, дорогая. Нас ждет прекрасный вечер, — со смешком сказал студент. Его сытый голос разносился по холлу, будто усиленный заклинанием.

Я всхлипнула и всем весом навалилась на входные двери замка. Они распахнулась. Я выбежала на крыльцо и, сломя голову, понеслась прочь по песчаной дороге. Мне бы бежать в сторону города, но я знала, что те ворота заперты на ночь. А вот дорога на пляж — свободна. Я стрелой летела туда.

Свеча у меня в руке давно потухла, и я бежала впотьмах, только редкие замковые фонари давали какие-то ориентиры. Все небо было затянуто низкими грозовыми тучами. Землю как будто расплющило под весом небес, море выглядело бурлящей смолой, береговые сосны казались щепками, которые сейчас раздавит и сломит. Ни звука. Птицы молчат, попрятались. Цикады умолкли. Ветра нет.

Вдруг раздался грохот грома… Мгновение спустя — вспышка молнии, разорвавшая небо до самого горизонта.