Зря ты приехала

Но интересно, что же такое секрет. Информация, которой вы еще не поделились с другим человеком, или намеренная ложь и утаивание информации? Является ли секретом то, о чем она не спрашивала?

– Что случилось с твоими родителями?

Я вздохнул. Мне не хотелось говорить на эту тему, но я согласился не иметь секретов, а она задала вопрос.

– Они погибли при пожаре.

У нее отвисла челюсть.

– Мне так жаль, Келвин.

Некоторое время мы молчали. Я не знал, что сказать. Прошлое осталось в прошлом, и не было никакого смысла о нем говорить.

– Могу я тебе кое-что рассказать?

Я придвинулся чуть ближе.

– Ты можешь рассказать мне все что угодно, Грейс.

– Сегодня Шарлотта сказала то, чего я не поняла, но мне стало не по себе. – Она вздернула подбородок.

– Что же она сказала?

– Она сказала, что надеется, что Джо удержит меня здесь навсегда.

Грейс наморщила лоб.

Я посмотрел на небо и мысленно закричал. Шар и Джо собирались все испортить.

– Что она имела в виду? – спросила Грейс.

– Не знаю.

– Ты сказал – никаких секретов.

Я вздохнул.

– Я ведь рассказывал тебе о своей бывшей, Лиз.

Грейс кивнула.

– Да, она погибла в автомобильной катастрофе.

– Ровно год назад. Джо был в ту ночь за рулем.

Грейс широко раскрыл глаза.

– Мы ездили праздновать мой день рождения. Он вез нас обратно, потому что мы с Лизой немного переборщили с выпивкой. Он сбил лося, когда ехал на скорости шестьдесят миль в час на дороге недалеко отсюда. Лось пропорол Лизу рогами, она умерла до приезда медиков. Я отделался порезами и синяками, Джо получил черепно-мозговую травму и пробыл в коме неделю. Он ничего не помнит о той ночи. Врачи сказали, что, наверное, никогда и не вспомнит.

Я посмотрел на Грейс, чтобы понять, как она отнеслась к моему рассказу.

– Это ужасно. Но зачем Шарлотта сказала мне такое?

– Некоторые думают, что Джо нарочно сбил того лося.

– Что? Как они могли такое подумать?

– Потому что полиция не обнаружила никаких следов шин, а значит, он не жал на тормоза.

Я поджал губы.

– Не понимаю. Зачем ему нарочно сбивать лося?

– Джо всегда на меня обижался. Я его не виню – папа был с ним строже, хотя Джо выполнял все его поручения. Джо остался здесь и работал на ранчо, когда я уехал, но родители все равно оставили ранчо мне.

Я снова вздохнул.

Грейс прижала к груди мишку.

– А ты что-нибудь помнишь? Ты действительно думаешь, что он сделал это специально?

Я лег на спину и уставился в небо, полное звезд.

– Помню только, как машина разогналась до шестидесяти, а потом внезапно остановилась. Я был на заднем сиденье, полусонный, поэтому ничего не видел. Хотел бы я сейчас сказать, что мой брат никак не мог такое сделать, но я правда не знаю наверняка.

– И его не посадили в тюрьму за непредумышленное убийство?

– Он получил год окружной тюрьмы, но был освобожден через шесть месяцев. Поскольку в аварии фигурировало животное, к Джо отнеслись снисходительно. Если бы он не превысил скорость на пять миль в час, ему вообще не предъявили бы обвинение.

– Даже не знаю, что сказать, Келвин. – Грейс лежала рядом со мной, глядя в небо.

– Та ночь изменила Джо. – Я посмотрел на Грейс. – Когда он вышел из комы, он стал другим человеком.

– Каким же?

– Злым, безрассудным, импульсивным. Как будто внутри него тьма, которая его мучает. Я не знаю точно, на что он сейчас способен. Думаю, убив кого-то, человек меняется.

Она с трудом сглотнула.

У Джо имелись свои демоны. В глубине души у каждого из нас есть демоны. Мы считаем, что на какие-то поступки способны меньше всего, но в итоге именно их и совершаем, и это определяет нашу суть. В ту ночь город изменил свое отношение к сути Джо. Для некоторых он был жертвой. Для других – убийцей.

– Мне бы очень хотелось, чтобы Шарлотта тебе ничего подобного не говорила.

Грейс взглянула на меня.

– Мне тоже хотелось бы, но я рада, что теперь знаю, – сказала она, вкладывая свою руку в мою.

Я крепко сжал ее ладонь.

– Я бы никогда не допустил, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Здесь, со мной, ты в безопасности. Обещаю.

У меня были все намерения сдержать это обещание, но намерения – всего лишь наброски планов, а планы имеют обыкновение меняться.

День седьмой

Грейс

Меня разбудило не щебетание птиц и не жар солнца на обнаженном теле. Наверное, меня разбудила миндалевидная часть моего мозга – та часть, которая чувствует страх.

Когда я распахнула глаза, перед ними словно взорвалась звезда. Я быстро села и поняла, что я одна на пастбище, голая, едва прикрытая одеялом для пикника.

Я повернула голову вправо – никого. Влево – никого. Тогда, прикрыв глаза от солнца рукой, я вгляделась вперед, в сторону ранчо, и снова никого не увидела.

Где Келвин?

Позади раздалось хриплое громкое мурлыканье домашней кошки-переростка.

Я медленно повернула голову… Вот она, тварь, о которой Келвин велел не беспокоиться – дескать, она никогда не заходит так далеко. Коричневая шерсть, черные отметины, украшающие кончики ушей и морду. Пума стояла, опустив голову и приподняв холку, как будто нацелившись на добычу. Ее глаза были желтыми, как пламя свечи.