Зря ты приехала

Десять ярдов отделяли меня от зверя. Я медленно встала, завернувшись в одеяло, стараясь казаться больше. Пума не дрогнула, а подкралась еще на несколько шагов. Не сводя с нее глаз, я наклонилась, подняла блюдо с сыром и виноградом и метнула в зверя, как фрисби. Я надеялась отвлечь хищника или отпугнуть, но это, наоборот, его приманило. Пума понюхала еду, но сразу потеряла к ней интерес.

Нас разделяло уже всего восемь ярдов.

Пума пристально смотрела на меня, опустив голову, подкрадываясь все ближе. Не отрывая от нее взгляда, я подобрала пустую бутылку из-под вина и бросила изо всех сил. Бутылка ударилась о землю прямо перед ее лапами, пума отскочила и на мгновение замерла. Она как будто собиралась ретироваться, но передумала и снова начала подкрадываться ко мне.

Я схватила полную бутылку вина, которую мы с Келвином так и не выпили, и, отведя руку назад, швырнула. Должно быть, бутылка ударилась о камень, потому что разлетелась вдребезги, расплескав красное вино.

Пума отпрянула, но любопытство взяло верх, и она направилась к тому месту, где разбилась бутылка. Пока зверь обнюхивал и лизал пролитое вино, я начала пятиться, надеясь, что успею убежать. Где, черт возьми, Келвин?

Я отступила всего на несколько шагов, когда пума снова подняла голову, потеряв интерес к пролитому вину и вновь заинтересовавшись мной. Я огляделась в поисках камня или еще чего-нибудь, чем можно было бы в нее бросить, но ничего не нашла.

– Келвин! – во все горло закричала я.

Мой голос сорвался, сердце быстро забилось, тело покрылось испариной. Вот каково быть объектом охоты?

Я продолжала пятиться, а пума упорно приближалась ко мне. Она уже приняла решение.

– Келвин! – еще громче закричала я.

Как он мог оставить меня здесь? Может, все, что он говорил, – ложь?

Пума стала подкрадываться быстрее.

Мое сердце бешено заколотилось. Я тоже ускорила шаги, но не хотела разворачиваться и бежать, зная, что зверь легко меня догонит. И если пума все же решит напасть, я хотела держать ее в поле зрения.

Внезапно я споткнулась о что-то большое и твердое. Что это камень, я поняла только тогда, когда уже лежала на земле.

Пума перешла с крадущегося шага на бег, а потом помчалась стремглав, понимая, что лежащий человек – слабая, легкая добыча.

Я заставила себя не жмуриться.

Пума прыгнула – или бросилась, или что там делают большие кошки, и вот она уже в воздухе, летит на меня, ее желтые, как одуванчики, глаза прикованы к добыче, когти полностью выпущены и растопырены.

Время замедлилось. Думаю, время замедляется в последние мгновения жизни каждого из нас.

Потом я увидела красную вспышку и услышала громкий, отдавшийся эхом хлопок.

Пума обрушилась на мои ноги, на меня брызнула красная липкая кровь, в нос ударил запах железа.

Оттолкнув труп, продолжая кутаться в одеяло, я стала отползать назад. Зарываясь пятками в землю, я отодвигалась все дальше от убитого зверя; мое дыхание было быстрым и судорожным.

Повернув голову, я увидела Келвина: одетый только в синие джинсы, в фермерских ботинках без шнуровки, он стоял в двадцати ярдах позади, глядя в оптический прицел охотничьего ружья. Он опустил ружье и побежал ко мне, выкрикивая мое имя.

– Прости, пожалуйста. Ты в порядке, Грейс?

Он опустился рядом со мной на колени и хотел вытереть с меня кровь, но наверняка только ее размазал.

Я стиснула зубы.

– Ты сказал, что пумы не забираются так далеко.

– Обычно не забираются. – Он покачал головой, переводя взгляд со зверя на меня. – Наверное, ее привлекло барбекю или наша еда, а может, она бешеная.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб, испачкав губы в крови.

– Ты в порядке?

– Да, – ответила я, но меня все еще трясло.

Я была не в порядке. Как он мог оставить меня здесь?

– Где ты был? – спросила я и, прищурясь, перевела взгляд с убитого зверя на Келвина.

– В доме, готовил завтрак. Собирался принести его сюда. – Он убрал с моего лица слипшиеся от крови волосы. – Прости.

Я оттолкнула его и встала, вытираясь уголком белого одеяла.

– Я приму душ.

Поплотнее завернувшись в одеяло, я направилась к ранчо.

– Мне очень жаль, Грейс! – крикнул он. Слова прозвучали глухо.

Когда я добралась до подъездной дорожки, на нее свернула машина шерифа. Я поняла, что меня заметили, потому что машина за несколько секунд разогналась с пяти миль в час до тридцати.

Вот черт!

Водитель ударил по тормозам прямо передо мной и выпрыгнул из машины. Я сразу узнала шерифа Алмонда.

– Боже милостивый! Мэм, с вами все в порядке?

Он выхватил пистолет и огляделся; его взгляд метался туда-сюда, как маятник. Я понимала, как это выглядит. Человек ищет пропавшую женщину – и видит меня всю в крови и практически голую.

– Руки вверх! – крикнул шериф, целясь мимо меня.

Я обернулась и увидела Келвина, который шел через пастбище с ружьем, перекинутым через плечо. Он широко раскрыл глаза, побледнел, как призрак, бросил ружье и воздел руки к небу.

– Держитесь за моей спиной, – велел мне шериф, встав между мной и Келвином. – А ты – на землю!

Келвин упал на колени.