Зря ты приехала

Я сделал несколько глубоких вдохов и на мгновение закрыл глаза. Воспоминания замелькали под опущенными веками, как фильм в темном кинотеатре.

* * *

Лиза сидела на пассажирском сиденье рядом со мной. Я вел грузовик Джо по черной извилистой дороге. Снаружи было темно, светили лишь автомобильные фары и луна. Я не знал: это рычит грузовик или громко храпит Джо, спящий на заднем сиденье.

Лиза взглянула на меня и улыбнулась. У нее были густые светлые локоны, а глаза – зеленые, как изумруды. До определенного момента мы идеально проводили время.

– Келвин, на следующей неделе я уезжаю, – дрожащим голосом сказала она.

– Ты о чем?

Я старался не отрывать глаз от дороги, но то и дело посматривал на нее.

– Мой рабочий контракт подошел к концу.

– Я думал, ты уже его продлила.

Я крепче сжал руль.

Лиза склонила голову набок.

– Я пыталась. Но я здесь больше не нужна, поэтому согласилась на временную работу медсестры на Аляске. Я приступаю на следующей неделе.

– Ты даже не обсудила это со мной! – завопил я.

Она положила руку мне на плечо.

– Я обсуждаю сейчас.

– Нет, не обсуждаешь. Ты просто рассказываешь мне, как все будет. – Я стряхнул ее руку и отпихнул Лизу.

– Келвин! – Она чуть не плакала. – Это не обязательно должно быть концом наших отношений.

Рассвирепев, я нажал на педаль газа. Грузовик разогнался с сорока до сорока пяти.

– Нет, обязательно!

– Притормози, Келвин, – взмолилась Лиза.

Впереди какое-то животное готовилось перейти дорогу: в свете фар засветились его глаза. Лиза несколько раз слегка стукнула меня, приказывая притормозить. Я снова ее толкнул, на этот раз сильнее. Она ударилась головой о боковое стекло.

Джо продолжал крепко спать на заднем сиденье.

Лиза заплакала и схватилась за голову.

Скорость грузовика дошла до шестидесяти.

– Остановись сейчас же! – крикнула Лиза.

Я отстегнул ее ремень безопасности, освобождая ее от меня и от этого мира, и приготовился.

Она закричала:

– Что, черт возьми, с тобой такое? – пытаясь снова застегнуть ремень.

Слишком поздно. Грузовик в одно мгновение сбросил скорость с шестидесяти до нуля – столкновение металла, плоти и стекла. Все погрузилось во тьму.

Меня заставил очнуться звук, похожий на журчание ручья. Но это был не ручей. Лизу пригвоздило к пассажирскому сиденью, она едва дышала. В нее воткнулись рога лося, ее проколотые легкие быстро наполнялись кровью. Она закашлялась, подавилась, выплевывая кровь, пытаясь заговорить. Ее широко раскрытые глаза были полны слез и молили о помощи.

Я молча смотрел на нее и заставил себя позвонить в 911, только когда понял, что она никогда не уедет на Аляску.

* * *

Мои глаза открылись, воспоминание отодвинулось на задворки сознания, в его дальний сектор.

Грейс, прищурившись, спросила:

– А потом ты пересадил своего брата на водительское сиденье и свалил все на него?

– Да, – только и смог выдавить я.

Покачав головой, Грейс вышла из комнаты, но через какие-то полминуты снова появилась в дверях.

– Чуть не забыла.

Она достала из-за спины плюшевого медведя, которого я ей купил.

Потом Грейс забралась на меня, оседлав мои бедра, и пристально уставилась мне в глаза.

Я умолял ее перестать, уйти, вызвать полицию, взять все, что она захочет… По крайней мере, мне кажется, что умолял. Не уверен, какие слова сорвались с моих губ, а какие только крутились в голове.

– Пожалуйста… не надо… Грейс…

– Это тебе для утешения, – сказала она, кладя плюшевого мишку мне под мышку.

И подняла нож высоко над головой. Солнце снова отразилось от клинка, заставив его заблестеть.

Я издал сдавленный крик.

– Ты сказала, что позвонишь в полицию, если я все расскажу.

Грейс легонько провела кончиком ножа по моим ребрам, вверх и вниз по выпуклостям и впадинам костей. Добравшись до двух нижних ребер, она наклонилась вперед; она и нож вошли в меня одновременно.

– Думаю, я тоже солгала, Келвин.

Я распахнул глаза так, что мне показалось: их уголки вот-вот лопнут.

Грейс подняла нож над головой и вонзила в середину моей груди.

Моя белая футболка стала красной. Она выдернула нож, и кровь брызнула из раны, окатив Грейс.

Я забулькал и закашлялся, подавившись болезненным воплем.

Без колебаний она вонзила нож мне в щеку. Кончик клинка почти коснулся задней стенки моего горла, пройдя сквозь кожу, как сквозь масло.

Я понял, что это конец.

Когда все пошло не так? Откуда она узнала? Как ей удалось одержать верх?

Тяжесть в мышцах, казалось, исчезла. Наконец-то я освободился от чар. Освободился от головокружения и страха. Наконец-то я позволил глазам закрыться, подарив им заслуженный покой.

Грейс

Я вытаскивала нож и вонзала его снова и снова. В лицо, шею, грудь, руки, живот. Человеческое тело – бесконечный мягкий холст, на котором можно рисовать. Я поднимала и опускала нож, пока у меня не устали руки, а когда закончила, Келвин уже давно перестал дышать.

Я приоткрыла его безжизненные глаза, чтобы он мог посмотреть на меня снизу вверх. При жизни ему нравилось на меня смотреть и наверняка понравилось бы и после смерти.

Его грудь походила на битумную яму. Изголовье кровати и стены были забрызганы кровью. Я вся пропиталась Келвином.