Зря ты приехала

По моей коже побежали мурашки, когда что-то холодное и безжизненное прижалось к моей промежности. А потом жар, какого я никогда раньше не испытывала, сменился влагой. Я как будто описалась в постели. И тут она пришла – самая сильная боль, какую я испытывала в жизни.

Мои сдавленные крики заглушил низкий смех Келвина. Сталь двинулась вверх, к пупку, преодолевая сопротивление каждого сухожилия, мышцы и кости. Со мной обращались как со свежевыловленной рыбой, разложенной на газете.

– Помнишь, что я говорил о рыбалке? Хитрость в том, чтобы проткнуть червяка насквозь и он не смог бы соскочить с крючка. Ты – червяк, Грейс. Ты могла бы быть рыбой, но тебе же так хотелось от меня убраться.

Келвин расхохотался безумным смехом.

Я почувствовала, как сталь все глубже врезается в меня, вспарывая и разрывая мои внутренности. Рука сжала мое горло, сдавливая все сильнее, словно тисками.

До последнего вздоха оставалось всего несколько мгновений.

Мой разум отключился, когда сталь и шипы начали проталкиваться по моему пищеводу, а потом…

Задыхающиеся вдохи, холодный пот – я внезапно проснулась и села на кровати. Провела руками по всему телу, по горлу, по запястьям, по животу – все было целым.

О, гребаный бог! Что это было?

Я оглядела темную комнату. Ничего – только чернота и тишина.

Убедившись, что в комнате, кроме меня, никого больше нет, я легла и закрыла глаза, снова и снова повторяя про себя:

– Еще один сон.

День десятый

Келвин

– Черт, – пробормотал я.

Часы показывали 9.07 утра.

Я не спал так долго с тех пор, как жил в Колорадо, где не надо было кормить и поить животных.

Предыдущий вечер прошел как в тумане. После того как Грейс ушла к себе, я с головой нырнул в виски, пытаясь ее забыть, поскольку знал: утром она меня покинет. Я понял это после того, как она меня оттолкнула и посмотрела так, словно меня следовало избегать и бояться.

Проведя руками по лицу, чтобы окончательно проснуться, я заметил, как тихо в доме, и широко раскрыл глаза.

Грейс уже уехала? Она не могла уехать!

Я вскочил с кровати; мои пятки глухо застучали по деревянному полу. Натянув джинсы и футболку, я пулей вылетел из комнаты.

Дверь спальни Грейс была открыта. Я сунул голову в комнату: все вещи исчезли, кровать была застелена. Как будто никто никогда здесь не жил.

– Черт! – завопил я.

А потом я услышал, как захлопнулся багажник машины, и все мои тревоги улетучились.

Выглянув из окна гостиной, я увидел, что Грейс закидывает сумку на заднее сиденье своего автомобиля. Она была готова к отъезду. Оглянувшись на дом, она зашагала к крыльцу.

Вздохнув с облегчением, я побежал на кухню и налил себе кофе, ожидая, когда она зайдет попрощаться. Грейс явно встала уже давно, потому что кофе был еле теплым. Я выпил все до дна и снова наполнил чашку. Тепловатая жидкость обволокла мой желудок, мало чем отличаясь от виски, которое сыграло ту же роль несколькими часами ранее.

Сетчатая дверь со скрипом открылась, закрылась, дерево ударилось о косяк – знак того, что кто-то вошел. Но, в отличие от двери, Грейс почти не издавала шума: когда она шла по гостиной, ее шаги были легкими и тихими, как будто она скользила в нескольких дюймах над полом.

– Эй, – сказала она, стоя в дверях кухни – настороженная, со скрещенными на груди руками.

– Эй – погоняло для лошадей, – пошутил я и отхлебнул кофе.

Грейс натянуто улыбнулась и оглядела кухню так, словно осматривалась в последний раз.

– Уезжаешь?

Я уже знал ответ, но хотел услышать его от Грейс.

Она кивнула.

– Да, мне предстоит долгая поездка. – Грейс повертела ключи в руке. – Я ценю все, что ты сделал. Спасибо, что показал мне Вайоминг.

– Мне было очень приятно его показать. – Я сделал еще глоток. – Ты все собрала?

Она снова кивнула.

Я допил вторую чашку и поставил кружку на стол. То, что кофе был чуть теплым, придавало ему забавный вкус. Он был недостаточно горячим, чтобы дать яркую кислинку и согреть тело, но и недостаточно холодным, чтобы стать более сладким и нежным – худший вариант из возможных, такого не пожелаешь.

Мой взгляд вернулся к Грейс. Она оделась так же, как в день приезда: черная юбка до колен, черный топ из складчатой ткани, туфли на каблуках. Как будто она прошла полный круг и завершила его. Большой город снова заявил о себе здесь, в необузданной дикой природе.

Я вобрал ее всю, как стакан лимонада в жаркий летний день, от каблуков до золотистых волос, идеально причесанных, ниспадавших ниже плеч.

Когда я шагнул к Грейс, она отступила назад, словно испуганное животное, готовое обратиться в бегство.

– Позволь тебя проводить, – сказал я.

– Да, конечно.

Сделав несколько шагов, она оглянулась на меня через плечо, стараясь надолго не выпускать из виду. У двери я надел рабочие ботинки и вслед за ней вышел на крыльцо.

Грейс снова оглянулась. Возможно, она увидела то, что заставило ее задуматься, а может, просто сработала интуиция.

Солнце во всей своей красе висело в огромном голубом небе Вайоминга, проделав половину пути до зенита. Животные волновались и всячески давали о себе знать – наверное, из-за того, что их не покормили вовремя.