Зря ты приехала

– Я увидела его медицинский браслет и задала вопрос, а он объяснил, что у него практически на все аллергия.

Я тоже откинулась на спинку стула, скопировав позу Келвина.

– Так оно и было. – Келвин покачал головой. – Рано или поздно нечто подобное должно было случиться.

Он сказал нечто странное. Я с трудом сглотнула.

– А тебе не кажется странным, что он пошел туда, где стоят ульи с пчелами?

Келвин вытер глаза. Я не понимала, зачем он целый день их трет: они были сухими.

– Было темно, а Альберт был пьян. Наверное, заплутал.

Заплутал? На явно хорошо и давно знакомом ранчо? Фотографии с Альбертом, Келвином и Джо было больше десяти лет.

Надавить еще? Но я решила перестраховаться и просто согласиться с Келвином.

– Наверное, ты прав. Просто это такой ужас. – Я бросила на него сочувственный взгляд.

Келвин кивнул.

– Да, верно. – Он не отвел глаза, но на самом деле не смотрел на меня, а изучал меня.

– Тебе помочь прибраться после ужина?

Я поняла, что пора закончить этот вечер.

Келвин покрутил запястьем, отметая мое предложение.

– О нет. Я сам.

Слегка улыбнувшись, я постаралась сделать большие щенячьи глаза.

– Не возражаешь, если я пойду спать? Завтра меня ждет долгий путь.

Келвин кашлянул. В его глазах была печаль с примесью гнева, разочарования и страха – идеальный рецепт предполагаемой катастрофы. Я чуть не содрогнулась в ожидании ответа, но вместо этого расправила плечи и вздернула подбородок. Жизненный опыт научил меня, что уверенность – лучшая защита.

– Да, конечно, – наконец сказал он.

Я встала со стула и медленно отодвинулась от стола.

– Спасибо за все. Увидимся утром.

Он слегка кивнул.

– Спокойной ночи, Грейс.

– Спокойной ночи, Келвин.

Я улыбнулась и пошла к своей спальне, но в начале длинного темного коридора почувствовала на своем плече чью-то руку. Эта рука развернула меня с такой силой, что я не сразу поняла, что происходит, а потом стало слишком поздно. Губы Келвина припали к моим губам – такие голодные, будто он не наелся за ужином, руки гладили мою спину. Язык Келвина, приоткрыв мой рот, с силой проник внутрь. Его губы и язык были мокрыми и ощущались совсем не так, как раньше.

Положив руки на его плечи, я его оттолкнула. Он отшатнулся и быстро опустил голову.

Закрыв на мгновение глаза, я вдохнула; у меня перехватило дыхание, и я задержала воздух в груди. Может, этот глоток воздуха навсегда останется со мной, как боль под ребрами, от которой я не смогу избавиться и которая всегда будет напоминать об этом моменте с Келвином.

– Прости. Я не могу, – сказала я.

Он почесал лоб.

– Я уезжаю завтра.

Келвин сделал глубокий вдох, больше похожий на кряканье, и, прищурившись, сказал:

– Я знаю, что ты так думаешь, Грейс.

Я заморгала и попятилась.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что знаю, что ты так думаешь, Грейс.

Я сделала еще шаг назад. О чем он? Я не была уверена. Я больше ни в чем не была уверена.

– Прости. Я просто неправильно все понял.

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Приятных снов. – С этими словами он крадучись пошел обратно на кухню.

Я пятилась, не оборачиваясь, пока не нащупала дверную ручку. Открыв дверь, я закрыла ее за собой, а когда потянулась к замку, поняла, что Келвин не починил его, как обещал.

Прежде чем лечь в постель, я прислонила стул к двери, просунув спинку под ручку. Я надеялась, что утром не обнаружу, что меня заперли.

* * *

Посреди ночи я резко распахнула глаза. В комнате было темно, как в бочке, и тихо. Что именно меня разбудило? Что-то же разбудило.

Я взмокла от пота, сердце бешено колотилось, а дыхание было быстрым и неровным, как будто я только что пробежала марафон. Я старалась уловить какой-нибудь звук, какое-нибудь движение, но ничего не уловила. Возможно, это лишь странные выкрутасы разума? Но нет – мозг ничего не делает просто так, ни с того ни с сего.

Вдруг сложенная чашечкой ладонь закрыла мне рот – сначала мягко, потом все сильней, пока не вдавила мою голову в подушку, так что заболела челюсть по бокам.

– Тсс, пора помолчать, Грейс Эванс.

Я все еще видела слишком плохо, чтобы разглядеть, кто это, но голос принадлежал Келвину – я узнала бы его где угодно. Я хотела схватить его за руку, но оба моих запястья обожгла боль. Пока я спала, меня привязали за руки и за ноги к кровати, распластав на мягком матрасе.

Я попыталась закричать, но издала лишь приглушенный вопль сквозь плотно прижатую к моему лицу руку.

– Ну, ну, ну, Грейс. Я же сказал, что пора помолчать. Разве мы не натворили уже достаточно бед?

Так же быстро, как рука прижалась к моему лицу, она убралась – но потом мне в рот засунули что-то грубое и шершавое, так что я чуть не подавилась. Теперь у меня не могло вырваться ни звука. Слезы покатились по моим щекам от страха перед тем, что должно было случиться.

– Мне жаль, Грейс. Правда жаль. Я не могу обещать, что ты будешь наслаждаться тем, что с тобой сейчас произойдет. Вообще-то, я могу обещать совершенно противоположное. Но просто знай, что ты в этом не виновата. Ты просто, ну… это усугубила.