Зубная фея летает на зубной щётке

– А ты не знаешь? – спросил Фёдор так, что стало ясно: это последний вопрос в его жизни.

– Да что случилось-то? Страшный сон приснился? – Янка начала волноваться.

– Не помню я, что мне приснилось. В общем, история такая…

Фёдор временно перестал умирать, приподнялся на локтях и переполз из лежачего положения в сидячее.

– С тобой у них не получилось. И они стали проверять всех подряд. Вдруг кому-то приснится, что им нужно. Только они никому правду не говорят. Придумали ерунду. Какое-то медицинское обследование. Как будто феи болеют! Но все должны прийти к ним во дворец. Там на стене график висит, кто в какой день и во сколько.

– Подожди, я не понимаю, ну, да, сон-комната, а что ты еле сидишь?

– Это мне ещё повезло, что я сижу. Фей веника и совка в косяк врезался. Его веником в совок собирали. Понимаешь, если каждого фея в сон-комнату на ночь запирать, они несколько лет провозятся. А королева спешит. Дай попить, пожалуйста.

Фёдор решил получить максимум удовольствия от своего беспомощного положения. Янка сходила на кухню:

– Тебе какой сок?

– Яблочный!

– Держи, – вернулась она со стаканом из трубочки от того же сока.

– Спасибо. Ну вот. Они у фея аптечки взяли валерьянки. Целый пузырёк. У фея чая и кофе – растворимый кофе, большой пакет. И тем, кто приходит во дворец, они сначала дают стакан валерьянки. Фей – брык – засыпает. – Фёдор показал «брык». – И они цепляют ему на голову свои проволочки. Посмотрели его сны – и всё, до свидания, фей не нужен. А он же спит. И до утра будет спать. Куда его девать? Тогда ему в рот насыпают кофе. И наливают воду. – Фёдор показал, как насыпают и наливают. – Беее! Тьфу, у меня до сих пор во рту горько. Только очухался, его на улицу выпинывают – и всё, заходи следующий. У меня от валерьянки с кофе глаза в разные стороны смотрели. Видишь? – Фёдор посмотрел Янке в глаза. Ей показалось, что он и правда косил. – Я на ощупь домой добирался. А мне, между прочим, ещё список покупок проверять!

– Бедненький! – Янка погладила Фёдора по коленке. – То-то я смотрю, все летают как осенние мухи.

– А как летают осенние мухи?

– Как феи после валерьянки.

Янка принесла пострадавшему от экспериментов королевы и советника ещё сока, подоткнула плед и собралась уходить. Похоже, ей пора к фее-крёстной. Что спросить, она так и не придумала, но, может, крёстная сама что-то подскажет. Пока Клавдия с Марком всех феев не перетравили.

Уже у двери Янку окликнул Фёдор:

– Подожди! Чуть не забыл. А почему на пакетах молока рисуют эту твою корову?

– А откуда, по-твоему, молоко берётся?

– Из пакетов, откуда же ещё?

Пришлось остаться ещё на пять минут, в образовательных целях. Фёдор под грузом знаний снова лёг на диван и застонал. Уходя, Янка слышала, как он бормотал:

– Молоко! Из коровы! Из животного! Изнутри! Изнутри животного! Какая гадость!

Янка за минуту долетела до своего домика, поставила щётку у крыльца, прислонив к специальному гвоздику, вытерла ноги и вошла. Она хотела слетать в душ перед тем, как отправляться на вечернюю чистку зубов. Душевые кабины для феев были устроены под ванной больших. Входя, она думала, что вечером найдёт Машку со Степаном, и они вместе навестят Фёдора. А то он такой бедный… А у Машки надо поподробнее выспросить про фею-крёстную.

В её кресле сидел Марк.

* * *

– Надеюсь, ты простишь мне некоторое своеволие.

Марк сидел, положив ногу на ногу, и крутил носком туфли. Янка застыла на пороге, не зная, что делать. Ну не бежать же из собственного дома. Его выгнать? Он не выгонится. Накричать, что нельзя без хозяев в дом входить? Он и сам это прекрасно знает. Ладно, она ему этого не забудет, а пока сделает вид, что всё нормально. Янка прикрыла за собой дверь.

– Да, конечно, ничего, располагайтесь. То есть, продолжайте располагаться.

– Раз уж я вторгся в твоё жилище, я позволил себе похозяйничать и вскипятил чайник. Сколько чаинок ты кладёшь в чашку?

– Чаинок? А, да. Восемь.

– Две, четыре, шесть, восемь. А мне, пожалуй, покрепче, положу четырнадцать. Как-то я не высыпаюсь в последнее время.

– Угу, – согласилась Янка, настороженно за ним наблюдая. Она и сама знала, что он не высыпается.

Марк поднял глаза от чайника.

– Слышала про наши эксперименты? Вижу, что слышала. – Он поставил чайник на подставку. – Об этом я и хотел поговорить. И не только. Ты садись, садись. Я за тобой поухаживаю. Чтобы компенсировать, так сказать, неудобство.

Янка села за стол, сложила руки, как на уроке.

– Как тебе наша королева? – спросил Марк, стрельнув в неё взглядом.

– А? – такого вопроса Янка не ожидала. – В смысле?

Марк слегка нахмурился:

– Она тебе понравилась?

– А, да, конечно! Очень! Очень-очень!

Янка так кивнула, что не будь она временно феей, голова бы точно отвалилась. Марк хмыкнул. Он даже не сделал вид, что поверил.

– И что тебе в ней понравилась?

– Ну, она такая… Такая… Она умная, – Янка лихорадочно придумывала чтобы такого хорошего сказать про королеву, и чтобы это хоть чуть-чуть походило на правду. – И о всех заботится. И порядок у неё. И дети чистые и без синяков.