Зубная фея летает на зубной щётке

– Ну, кого? Передвижную кучку сахара?

– Медведя белого мы изображали, – призналась Машка.

– Медведя? Белого?

Янка удивилась так, что растерялась перед тем, как рассмеяться. Она представила себе Машку со Степаном под простыней, с надписью: «Я белый мишка» на боку.

– Ой, не могу! А вы всех предупредили, что это белый медведь? А то никто не догадался! Предупреждать же надо!

Янка смеялась, затыкая себе рот ладонями.

Через секунду начала хихикать Машка. Степан трясся. Он хохотал, запихивая хохот внутрь, чтобы не услышали. Испуг выходил из них смехом.

– Ну вот, – Машка с трудом успокоилась и продолжила рассказывать, – мы не в толпе шли, а так, за заборами. А когда у тебя башка отвалилась, мы побежали. И вообще тебе к фее-крёстной надо пойти, – продолжила она без всякой связи с предыдущей историей.

– К кому? – удивилась Янка.

– Да не надо ей, – влез Степан.

– Надо, – повысила голос Машка.

– Да чушь это про фею, – ещё громче прошептал Степан.

– Ничего не чушь! – уже никак не шептала Машка.

– Тихо, тихо, – Янка нащупала в темноте руки спорщиков. – Тьщщ. Что ещё за фея?

– Фея-крёстная. Бывшая. Она в лесу живёт, – объяснила Машка.

– Под столом, что ли?

Под стол Янка не залетала, но видела лес, когда проснулась на подоконнике.

– Машка, ну перестань!

– Степан, дай Машке рассказать, – одёрнула его Янка.

Он, невидимый, что-то буркнул в темноте.

– Понимаешь, – шептала Машка, – фея-крёстная отвечала за детей. Ну, так, в целом. Она главная по детям была.

– Новорождённым желания желала? Чтобы красивыми стали, или умными?

У Янки были готовые преставления о функционале фей-крёстных, фоном к которым была гигантская тыква.

– Может и желала. Мы все желаем, чтобы ребёнок у больших хороший был, нам же потом проще, но не в этом дело. Нет, она за детьми присматривала. Ну, успокоиться помогала, когда расшалятся. Чтобы пальцы в розетку не совали. Она самая старая тут, в квартире. Феи советоваться к ней ходили, если что. Уважали, в общем. Вот. А когда Клавдия объявила себя королевой, она Клавдию не признала. Говорила: выскочка, корона набекрень. Ещё туалетным ёршиком называла. А королева стала потихоньку крёстную поджимать. Назначила отдельную фею детских слёз. Отдельную фею детского аппетита. Даже фею горшка. – Янка сморщила нос. – И скоро у крёстной никаких детских дел не осталось. Куда ни ткнётся, а место занято. И она ушла в лес. Королева её выгнать из квартиры хотела, как других, но не смогла.

– Ты ещё про палочку расскажи, – проворчал Степан.

– И расскажу. У неё палочка волшебная очень волшебная. Мощная. Если ребёнок к варенью тянется, сама понимаешь, как надо палочкой махнуть, чтобы ему расхотелось.

– А как они спорили? – вспомнил Степан.

– Да, скандал до потолка.

Янка подумал, что здесь, в этой квартире, «скандал до потолка», это буквально.

– Это когда она уходила. Королева орала, что Августа, это крёстная, не умеет за детьми ухаживать, что у неё дети в синяках и царапинах, а при ней, при королеве, дети чистенькие, без единого пятнышка. А крёстная кричала, что дети и должны быть в синяках и царапинах, на то они и дети, а королева делает из них каких-то кукол целлулоидных. Не знаю, что это такое. Королева своей свите крикнула, чтобы крёстную схватили, а та палочкой так – раз, и полетела себе спокойно. Она на соске тогда летала. А те стоят, как будто им не захотелось её хватать. Ну и всё. Королева посылала своих в лес, те до опушки долетят, и разворачиваются, не могут пролететь. Неохота им становится. А всем остальным она запретила в лес ходить.

– И что, никто не ходил?

Янка вспомнила переступающую с ноги на ногу избушку на поляне в центре леса. В её мире в таких избушках жили не совсем добрые феи. Точнее, совсем не добрые. Ну, не в её мире, а в сказках, которые в её мире… Янка уже начала путаться, с этим волшебством. Вернётся домой – начнёт над чайником палочкой махать, вместо того, чтобы включить. Эх, когда она ещё вернётся! И вернётся ли вообще… Янка встряхнула головой: её тянуло в сон.

– Никто не ходил, – вздохнула Машка. – С королевой никто не хочет ссориться.

– А ещё говорят, что кто-то всё-таки ходил, и очень потом жалел, – гнул свою линию Степан. – Она там что-то сделала, и феи неделю по лесу бродили, не могли выйти. Незачем тебе туда, – подытожил он.

– А зачем мне, кстати, туда? – поинтересовалась Янка у Машки.

– Ну, ты же не хочешь, чтобы королева к тебе переселилась.

– Не хочу, – кивнула Янка.

– Я так думаю, крёстная тебе поможет.

– Она меня даже не знает.

– Зато она королеву знает. И если кто-то может с ней справится, это крёстная. Не затем даже, чтобы тебе стало хорошо, а затем, чтобы королеве стало плохо.

Степан ещё пытался спорить, но Янка решила идти. Поможет – не поможет, но на избушку с ногами она должна посмотреть. А что в таких избушках нельзя на лопату садиться, она в курсе.

Заснули они там же, за шкафом, положив головы на шкуру пингвина и накрывшись простыней.

* * *