Звери малой земли

– Отстань от меня! – вскрикнула Яшма и, взмахнув рукой, отвесила ему звонкую пощечину. Но Ито будто бы и не заметил удара, после которого его хватка стала лишь крепче. Девушка отчаянно колошматила его кулаками и, наконец, вцепилась зубами в мускулистое правое плечо.

– Ах ты сучка! – заорал он, выпуская ее. Яшма кинулась в другой конец гримерки, руками придерживая расхристанную юбку. Девушка словно сама себя напугала своей неистовостью.

– А знаешь, я же могу тебя арестовать за такое… – начал было запыхавшийся Ито, откинувшись на диванчик. – Но я оставлю тебя на свободе, если проведешь ночь со мной. Может быть, тебе даже понравится.

– Ни за что, – проговорила мягко Яшма, все еще держа руки у груди. – Я вас не боюсь, – добавила она, хотя голос ее заметно дрожал.

– Ладно. Чего ты хочешь? Цветочков, вроде этих? – насмешливо заметил Ито, указывая на букеты вокруг себя. – Денег? Каменьев? Ито Ацуо никто упрекнуть в скупости не может. Я готов платить по справедливости.

– Ни за какие деньги вы меня не уговорите разделить с вами ложе, – сказала Яшма. То было полуправдой. Стоимость своего обучения и проживания она уже давно вернула Дани, а гильдии заплатила взнос за выход из куртизанок. Времени, да и нужды веселить людей на вечеринках у нее уже не было. Яшма зарабатывала достаточно денег в качестве актрисы. Но она продолжала принимать подарки от мужчин, которые могли с ней вступать в интимную связь, а могли и не вступать. Однако, купить Яшму за деньги любой состоятельный встречный-поперечный не мог.

Ито, раздраженный ее упорством, но все еще пребывавший в отчаянно возбужденном состоянии, расстегнул штаны.

– Тогда смотри и наслаждайся. – И начал ублажать себя, вцепившись свободной рукой в подлокотник. Яшма созерцала это зрелище вплоть до того момента, когда она была вынуждена отвернуться, чтобы не видеть, как он, подхватив брошенную блузу и скомкав ее в тряпку, не оросил шелковую ткань.

Ито на какое-то время развалился на диванчике, периодически закатывая глаза в потолок, прежде чем снова прикрыть их. Он дышал тяжело, как бегун, который только что рывком завершил короткую дистанцию. Наконец Ито пришел в себя и натянул штаны. Тут за дверью послышались шаги.

– Что ты так долго? Могу войти? – сказала Лилия, проходя в гримерку. Подруга уже успела переодеться в повседневную одежду. Она покраснела и отвела глаза, увидев раздрай между Ито и Яшмой. Уже безразличный к женщинам, Ито спокойно поднялся, отряхнул рукава и вышел, не обронив ни слова.

– Что случилось? Ты в порядке? – спросила Лилия, обнимая Яшму.

– Все хорошо. Мне просто надо домой, – ответила Яшма. Ее потряхивало. Яшма кое-как натянула на себя верхнюю одежду, и они через боковую дверь вышли на улицу, где их уже поджидал Ханчхоль со своей повозкой. С ночи их триумфального дебюта паренек стал их любимым рикшей. Яшма заранее извещала его о том, куда она собиралась, обращалась к нему с почтительностью, будто бы рикша был ей ровня, и всегда платила ему по крайней мере в полтора раза больше обычной ставки. Но сейчас ей хотелось, чтобы все, даже он, оставили ее в покое. Отпечатки пальцев Ито жгли ей кожу проступающими синяками оттенка раздавленного винограда.

– Что с ней? Госпожа Яшма больна? – поинтересовался Ханчхоль. Девушка лишь молча отвернулась от него.

– Нет-нет, ничего особенного, ее лишь немного испугали, – сказала Лилия. – Можешь нас домой довезти как можно скорее?

Ханчхоль кивнул и помог женщинам сесть в повозку. Когда он встал перед ними, парень бросил короткий взгляд назад и увидел, что Яшма плачет. Он спешно доскакал до виллы, несмотря на поздний час, а работал он с самого утра. По прибытии девушки покинули повозку без обычной болтовни и скрылись за воротами.

Не так себе представлял эту ночь Ханчхоль. Он был опустошен разочарованием. Молодой человек надеялся, что Яшма спросит, не он ли отправил ей космеи, на которые всю неделю он экономил каждый грош. Рикша планировал наконец-то признаться ей в своих чувствах. Вместо ощущения радостного предвкушения его теперь снедала острая тревога за нее, однако в этом беспокойстве была и доля неожиданного воодушевления. Огорчение заставляло глубже осознавать собственную человечность. В остальное время его заботило лишь то, что делать дальше, чтобы как-то выжить и выкарабкаться из ямы нищеты. С такими мыслями все эмоции сами собой притупляются. Волнение за Яшму было для него единственным моментом, когда боль была сладостной.

Яшма и Лилия пересекли сад и прошли в павильон. Вместо того чтобы отправиться в свою комнату, Лилия проследовала за Яшмой и помогла ей приготовиться ко сну.

– Ложись, устраивайся поудобнее, накрывайся одеялом, – сказала Лилия, похлопывая по подушке. – Мне с тобой остаться на ночь?