Звери малой земли

Мёнбо давно поражало то, что почти все считают себя кристально честными. Люди изумительно рассудительны и искусны, когда им нужно придумать оправдание для своих действий. Да к тому же столь быстро соображают, что даже не успевают осознать, что обманывают сами себя. Чонхо чем-то выделялся на общем фоне. Да, пареньку никакого труда не составляло в мгновение ока сделать другому человеку больно. Системы сдержек и противовесов ему явно недоставало. Но предать другого человека он был просто неспособен. Вот что его отличало. Прямодушие в сочетании с бьющей через край энергией – этим Чонхо привлекал к себе последователей, вверявших свои жизни в его руки.

Мёнбо выпрямился в кресле и глубоко вздохнул.

– Слышали вы что-нибудь о России, уважаемый Чонхо? Эта страна кажется столь отдаленной от нас. Но на самом деле мы с ней делим границу на севере.

– А я сам с севера, так что мне известно о границе, – сказал Чонхо. – Я встречал на своем пути янки и китайцев, но вот русские мне еще не попадались. Они больше похожи на нас или на американцев?

– Зависит от человека. В России я видывал и много народу с золотистой кожей и черными волосами, которых было не отличить от нас, и много людей, которые выглядели совсем европейцами, с большими голубыми глазами и светлыми волосами.

– А вот этот товарищ… – Чонхо ткнул в фотографию на стене. – Как-то странно он выглядит, вроде и азиат, и европеец. Он русский?

– Да, – грустно улыбнулся Мёнбо. – Он русский. И мне посчастливилось повидать его в Москве, прежде чем он скончался. Его звали Владимир Ленин. Я вам обязательно подробнее расскажу о нем как-нибудь в другой раз. Надеюсь, что сможем вновь встретиться с вами в ближайшее время.

– Господин Ли, вы хороший человек, по вам оно видно, – выдохнул Чонхо, покачивая головой. – Но если честно – я не пытаюсь спасти ни страну, ни кого-нибудь конкретного. С какого боку я вписываюсь в вашу историю? Высокородные господа вроде вас завели нас в дебри, так что сами разбирайтесь, как нам выбраться из этого бардака. Мое же дело – придумать, как заработать на жизнь братьям и себе.

Мёнбо вздохнул, устремив глаза на шкаф в надежде собраться с мыслями:

– Люди много говорят о том, что им нужны деньги. Но я часто нахожу, что они ищут не денег, а чего-то совсем другого, – медленно проговорил он, памятуя о Сонсу и прочих обеспеченных мужчинах их круга. – Они заявляют, что их цель – разбогатеть, потому что им это кажется более безопасным, чем признаться в истинных намерениях… Вы понимаете, к чему я клоню?

Чонхо изумленно уставился на обветренное, но вызывающее доверие лицо хозяина. Паренек снова покраснел, на этот раз оттого, что его самая сокровенная тайна была так легко раскрыта.

– И я вижу, что вы хороший человек, уважаемый Чонхо, – продолжил Мёнбо. – Я не могу гарантировать вам и вашим друзьям, что, работая вместе со мной на общее дело, вы разбогатеете. Но с гораздо большей вероятностью вы получите как раз то, что принесет вам настоящее счастье. А счастье за деньги не купишь.

На последних словах Мёнбо перед глазами Чонхо предстала Яшма. Его удивляло, насколько логично звучало все, что говорил Мёнбо. До коммунизма, России, Японии, Кореи, идеалов и географических карт молодому человеку не было особого дела. А вот что касается настоящего счастья… Глубоко в сердце Чонхо хотел просто разделить жизнь с человеком, готовым любить его таким, каким он был. Ему показалось, что Мёнбо, как никто другой, оценит и даже уважит это желание, не требуя лишних объяснений. Чонхо никогда ранее не чувствовал, что кто-либо – и уж тем более незнакомец, с которым он виделся в первый раз, – настолько хорошо сможет понять его натуру. Если такой искренний, умный и могущественный человек, как Мёнбо, не сможет довести его до заветной цели, то соваться к кому-либо другому и пытаться не стоит.

– Что ж… Где у вас записывают в коммунисты? – спросил Чонхо.

Глава 14 Люди бывают добрые, а бывают дурные

1925 год

Занавес опустился в последний раз, и Яшма отправилась в гримерку, где ее поджидал диванчик с обивкой из тафты, утопающий в море цветов. Несколько минут девушка полежала без движения, отдаваясь тяжелой усталости, которая охватывала ее после каждого выступления. Собравшись с последними силами, Яшма потянула за ленту, которая стягивала ее блузу традиционного фасона, и дала одеянию соскользнуть с плеч. Следом девушка развязала высокую юбку, которая сдавливала ей тело, и наконец-то смогла задышать полной грудью. Почувствовав себя сразу чуть более расслабленной, Яшма вытащила розу из ближайшего букета и вдохнула ее аромат.