Зверобой

– Разве индейцы изменяют своим обычаям? Я знаю о вашем горе – минги хвастали своим кровавым трофеем, – с горечью заметил охотник. – Вы хотите услышать, почему я здесь? Все очень просто: я дал слово воина, и меня освободили до завтрашнего полудня. Ирокезы собираются покинуть здешнюю стоянку… но до того я должен исполнить все, что они потребовали от меня.

– Вы сами обрекаете себя на гибель, – с отчаянием в голосе проговорила Джудит и отвернулась к сестре. – Хэтти, берись за весло, нас давно ждут в ковчеге…

Встреча на борту баржи была тревожной и полной печали.

Могиканин впал в тягостную задумчивость – никто лучше его не знал, что означает для Зверобоя такое кратковременное освобождение из плена. Даже Непоседа был непривычно немногословен: уж он-то понимал, что бессмысленным убийством ирокезской девушки нисколько не облегчил положение приятеля.

Один Зверобой казался совершенно спокойным. Он знал, как обстоят дела на берегу, и полагал, что в эту ночь минги не предпримут никаких враждебных действий. Охотник должен был передать ультиматум – в этом и заключалась главная цель его прибытия. Если в Плавучем Доме их предложение будет принято, война тотчас прекратится.

Баржу пришвартовали на обычном месте. Сестры сразу же развели огонь в домашнем очаге и занялись приготовлением ужина, а Непоседа при свете сального огарка уселся чинить свои порванные мокасины. Ему предстоял неблизкий путь, о чем он уже сообщил Зверобою. Сам охотник, перебросившись парой шуток с Уа-та-Уа, мишенью которых служили рассерженные ее бегством молодые ирокезки, принялся рассматривать длинноствольный карабин Тома Хаттера. Старик высоко ценил это оружие за меткость и надежность боя, и с первого взгляда было видно, что это работа искусного оружейника.

– Славное ружье! – воскликнул Зверобой, прицеливаясь. – Если оно достанется доброму стрелку с твердой рукой, то сделает его хозяином лесов. Взгляни-ка, Гарри, на замок – даже волчий капкан не сработает надежней такой пружины!

– Да, старик Том любил похвастать этим карабином, хоть сам и не был мастаком в стрельбе. – Марч ненадолго оторвался от шитья. – Было время, когда я надеялся, что это ружье достанется мне…

– Может, ты, чего доброго, его и получишь… Карабин этот – совершенство, и жаль будет, если он не попадет в верные руки.

– Что ты хочешь этим сказать, приятель? Уж не думаешь ли ты, что на моем плече карабин будет выглядеть хуже, чем на плече у кого-нибудь другого?

– Кто знает… – Охотник усмехнулся. – Я видел тебя в деле, Гарри; помнишь того оленя, в которого ты стрелял, когда мы только появились в этих местах? Выстрел был верный, и расстояние небольшое, но ты все-таки промахнулся.

– Сейчас не сезон охоты. Я просто хотел пугнуть зверя, – Марч сердито отвернулся, – и думаю, что мне это удалось…

– Возьмите карабин себе, Зверобой, – порывисто произнесла Джудит. – Лучших рук для него не найти.

– Джудит, неужели это правда? – Охотник прижал ружье к груди, изменив своей обычной сдержанности. – Вот уж истинно королевский дар! Спасибо! Непоседа, не горюй, Джудит Хаттер в других вопросах, скорее всего, отдаст предпочтение тебе…

Марч нахмурился и что-то проворчал сквозь зубы. Однако он слишком спешил покончить со сборами и не собирался оспаривать подарок.

После трапезы все перебрались на платформу, чтобы послушать Зверобоя. Говорить ему было нелегко, но охотник пересилил себя и, вглядываясь при слабом свете звезд в лица друзей, после недолгого молчания произнес:

– Начну без предисловий… Минги, вернувшись в лагерь, созвали совет вождей. По тому, с какими лицами они толпились у костра, я понял, что свою вылазку они расценивают как поражение, несмотря на добытый Расщепленным Дубом трофей и захваченную пирогу…

– И поделом краснокожим мошенникам, пусть не суются куда не надо!

– Не перебивай, Гарри, – остановил Непоседу охотник. – Дальше не все так весело. Вожди решили, что именно я должен отправиться к вам… Ирокезы вообразили, что отныне озеро и земли вокруг него – их собственность. Они считают: раз Том Хаттер мертв, то все законно… Я – не в счет, Непоседа, как полагают минги, еще долго не захочет с ними связываться, остаются лишь Чингачгук и три молодые девушки. Ирокезам известно, что Великий Змей, хоть и происходит из рода знаменитых воинов, впервые ступил на тропу войны. А сестер индейцы просто не принимают в расчет…

– Вы хотите сказать, что мы с Хэтти достойны участи индианок? – не выдержав, воскликнула Джудит, и глаза ее вспыхнули гневом.

– Погодите, я всего лишь передаю слова дикарей… Еще раз повторю – они возомнили себя хозяевами озера, потому и прислали меня сюда вот с этим вампумом, – проговорил Зверобой, показывая могиканину плетеный пояс, унизанный раковинами, – и велели сказать следующее. Пусть вождь Великий Змей идет через горы в свои деревни, никто не станет отыскивать его след. Однако Уа-та-Уа должна вернуться в лагерь мингов. Чингачгук, считают они, достаточно отважный воин, чтобы найти себе столько жен, сколько пожелает, а этой делаварки он не заслуживает… Второе требование относится к вам, Джудит.