Зверский детектив. Боги манго

– Вы уверены, что хотите, чтобы она и дальше рыдала и выла, до самого заката? Или предпочитаете, чтобы мы вели спокойную беседу?

– Я пр-р-редпочитаю, чтобы вы оба заткнулись! – огрызнулся охранник.

Антилопа Илопа истерически захохотала и зашлась в очередном приступе рыданий со стонами и подблеиваниями.

– Такого варианта, к сожалению, нет, – не без злорадства сказал Барсук. – Соглашайтесь на мирную беседу.

– Хорошо, валяй. – Гиеновидный равнодушно почесал правой задней лапой переднее левое ухо.

– Давай мы с тобой поиграем в игру, Илопа? – Барсук Старший осторожно погладил Илопу по трясущемуся крупу. – По очереди будем называть плюсы нашего положения. Чур, я начинаю. – Барсук отметил, что рыдания Илопы стали чуть тише. – Наша темница располагается глубоко под землёй, а потому в ней прохладно, в то время как наверху жарко. Теперь давай ты, Илопа.

– Давай лучше играть в минусы-ы-ы-ы! – истерично взвыла антилопа. – Сегодня на закате нас отдадут на растерзание гиеновидным собакам! И мы умрём!

– Хорошо, я буду называть плюсы, а ты называй минусы, – согласился Барсук. Ему было, в сущности, всё равно, хотелось просто отвлечь Илопу. – Даже если нас сегодня казнят – что ж, я прожил хорошую жизнь, я раскрыл тысячу зверских преступлений, и у меня есть двое прекрасных детей.

– Да, тебе-то хорошо, ты старый и толстый, а я слишком молода и прекрасна, чтоб умира-а-а-ать!

– Принимается. Моя очередь. У меня здесь двое верных друзей, Барсукот и Гриф Стервятник. Я уверен, они попробуют меня вызволить. – Он взглянул на Илопу и спохватился: – И тебя заодно.

– У меня никого не-е-е-ет! Меня никто не станет спаса-а-ать! Я всю жизнь была придворной антилопой, служила Изысканным – и вот она, благода-а-арность!

– Даже если нас не спасут, мы пойдём на казнь вместе, – сказал Барсук.

– Это плюс или минус? – всхлипнула антилопа.

– Я не знаю, – устало сказал Барсук Старший.

– Тогда будет минус. Давай, придумывай плюс. – Антилопа почти успокоилась, её увлекла игра.

Гиеновидный пёс задремал, привалившись к решётке и прикрыв глаза круглыми развесистыми ушами, чтобы не мешало мигание светляков.

Барсук Старший открыл было рот – но вдруг понял, что плюсы практически кончились. Остались сплошные минусы: заточение, голод, жажда, тоска по дому, истеричная антилопа, смертная казнь и вечная спячка. Барсук Старший всегда играл в плюсы в трудных жизненных ситуациях. Игра в плюсы не просто повышала настроение – она показывала, где выход. Словно он, Барсук Старший, оказывался в огромной норе-лабиринте со множеством сомнительных поворотов, но над теми, которые следовало предпочесть, чтобы найти путь домой, какой-то добрый зверь чертил когтем две поперечные линии – плюс. Даже в самой безвыходной ситуации ищи плюсы. Не один, так другой даст тебе подсказку, как вернуться назад.

Но теперь плюсы кончились, он перебрал их все, кроме одного, и ни один из них не делал его положение менее безвыходным. И тот единственный плюс, что он ещё не назвал, тоже вряд ли что-то изменит. Но что ещё остаётся пленённому Барсуку Полиции, кроме как назвать этот плюс?

– Если нас всё равно казнят, ты можешь рассказать мне правду, Илопа.

– Какую правду? – вскинулась антилопа и уставилась в темноту тюремного коридора такими испуганными глазами, точно там затаился хищник.

– Правду про мамбу. Про поезд «Чёрная стрела», который был неисправен. Дело ведь не в том, что ты не заметила поломку, не так ли, Илопа? Тебя подкупили, чтобы мы сюда не доехали? Тебе заплатили львы?

– Львы ничего мне не заплатили, – прошептала антилопа, продолжая таращиться в темноту.

– Значит, они тебе угрожали? Львы тебе угрожали?

– Львы – кровожадные негодяи, – произнесла антилопа Илопа. – Мало кто в Редколесье может сравниться с ними в жестокости…

Глава 14, в которой царь диктует условия

Палаточный военный лагерь – Львиный Стан – раскинулся всего в двух километрах от резиденции Изысканных. Условная, неофициальная граница между территориями жирафов и львов проходила по руслу полувысохшего ручья Манго-Бонго. Официальной границы не было: ведь и жирафы, и львы претендовали на абсолютную власть в Дальнем Редколесье. Такое близкое соседство никому не доставляло удовольствия, однако удалиться от источника воды дальше чем на километр ни одна из сторон была не готова. В засушливое время года только верблюды и самоубийцы могли уйти от воды.

Всё это знал Гриф Стервятник. Знал – но не говорил Барсукоту, а шёл и молча рассасывал в клюве кусь-кусь «Сила грифа». Потому что Барсукот назвал его лысым павлином, который ковыряется в козявках.

Барсукот тоже рысил молча. Ему, конечно, хотелось спросить, каковы шансы, что львы прикончат их, даже не выслушав, и зажарят на вертеле, и от их тушек к небу поднимутся два дрожащих столбика дыма с восхитительным запахом палёной дичи, и присоединятся к тем ароматным столбикам, что льются в небо над Львным Станом сейчас.