Зверский детектив. Боги манго

– Ну вот видите. Конечно, его сожрали. – Братан опять облизнулся. – Маленький жирафёнок – отменное лакомство. Так что мы имели в виду не его, а нового детёныша. Обезьянья разведка нам донесла, что Рафаэлла родила ещё одного жирафика и днём и ночью качает его в колыбельке.

– Рафаэлла никого не родила, – сказал Барсукот. – И это не жирафик. Это геренучонок.

– Какого ж страуса ей сдался геренучонок?!

– Кстати, о страусах… – начал Барсукот, но Гриф его перебил.

– Это синдром пустой колыбели, – экспертно заявил он. – Иногда самке, потерявшей детёныша, так хочется снова качать колыбель, что она похищает чужого ребёнка.

– Что ж, в таком случае этот геренучонок всё равно ценен, – промурлыкала львица Лайла.

– Кстати, о страусах, – повторил Барсукот. – Если не вы украли Рафика, если вы не вынашивали идею похищения жирафёнка с первого дня его жизни, зачем вы напали на клинику «Мать и детёныш» в ночь рождения Рафика? Зачем подкинули череп страуса? Мы же в курсе, что это специальная львиная угроза. Неужели вы совершили налёт только для того, чтобы полакомиться новорожденным геренучонком?

– Голова страуса действительно фирменный львиный стиль, – нахмурился Братан. – Но я не припомню, чтобы мы совершали налёт на клинику и что-то туда подкидывали. По крайней мере, я не отдавал такого приказа. Хотя, конечно, мои ребята, когда голодные, могут и без моего ведома на кого хочешь напасть.

– А записка в ночь похищения? – не унимался Барсукот. – Вот эта. Разве это не ваших лап дело?

Барсукот продемонстрировал Братану и Лайле подгнивший плод манго с тёмно-багровой запёкшейся надписью «Отдай власть».

– Любопытно… – Лайла понюхала плод. – Кто-то пытался подделать наш почерк. Мы этого не писали.

Она посмотрела на Барсукота – впервые не искоса, не из-под хитрых и презрительных рыжих ресниц, а открыто и прямо. Её глаза были огромные, жёлтые и опасные, как горячая расплавленная смола. Они не врали, её глаза, – по крайней мере, так показалось Барсукоту.

– Как нам проверить, что вы говорите правду? – поинтересовался Стервятник.

– Никак, – ухмыльнулся Братан. – Видишь ли, птицемух, мы ничем не рискуем. Мы можем откусить вам обоим головы прямо сейчас, и нам ничего за это не будет.

– Братан имеет в виду, что мы можем позволить себе роскошь говорить правду, – пояснила Лайла.

– Короче, – подытожил Братан, – условия Царя зверей таковы: Длинный отдаёт львам всю власть, а львы не трогают геренучонка и гарантируют его безопасность.

– Мне показалось, Царь зверей не выдвигал никаких условий, – заметил Барсукот.

– Не наглей, слышь, котик драный. – Верхняя губа Братана угрожающе поползла вверх, обнажив осколок резца. – Тебе ж сказали: я за него.

– Простите, запамятовал. – Барсукот поджал хвост с виноватым видом. – А он точно спит, а не умер? Я немного за него беспокоюсь. Всё-таки он царь всей саванны. За всё время, что мы говорили, он ни разу не шевельнулся. Ему, случайно, не нужен врач?

– С ним всё в полном порядке. – Лайла обворожительно улыбнулась.

– А если я выдерну волосок у него из гривы, он хотя бы пошевелится? – напирал Барсукот.

– Этот лев жив, Барсукот, – сказал ему Гриф. – Ты разве не видишь: он дышит.

– А можно я всё-таки дёрну его за гриву? Пожалуйста! – Барсукот возбуждённо замахал хвостом из стороны в сторону. – Я всегда мечтал подёргать настоящего льва.

– Какой стыд! – Гриф Стервятник брезгливо скривился. – Какой детский сад! Я прошу простить моего коллегу.

– Да пожалуйста, дёргай, – любезно махнула лапой Барсукоту львица Лайла. – Нам с Братаном не жалко.

Барсукот благодарно кивнул, просунул голову между прутьями клетки – и резко выдрал зубами целый клок шерсти из гривы Царя зверей. Тот слегка поморщился и глухо рыкнул во сне. Гриф с возмущением отвернулся.

– Что ж, как видите, он живой, – прокомментировала львица Лайла, – просто очень устал.

– Да, теперь я вижу, – кивнул Барсукот. – Спасибо вам за сотрудничество. Мы, пожалуй, пойдём излагать Изысканным ваши условия.

– Да, валите, пока я добрый. – Братан хохотнул. – Излагайте.

– Можно самый последний вопрос? – Барсукот остановился у выхода из шатра. – Если Рафика утащили не вы – как вы думаете, кто мог это сделать?

– Список будет очень длинным, – сказал Братан.

– Я запишу! – Барсукот с готовностью извлёк из-за пазухи берестяной блокнот Барсука Старшего, открыл его в том месте, где заканчивались записи Барсука, и занёс коготь.

– Не, мне лень перечислять всех животных Дальнего Редколесья. – Братан зевнул, продемонстрировав пять клыков. – Их отродье мог утащить кто угодно. У жирафов куча врагов. Пиши: «Жирафы – заносчивые, высокомерные твари. Они всех унижают. Они никого не уважают».

– Они и друг друга унижают и не уважают, – добавила Лайла. – Старуха жирафа готова была перегрызть молодой Рафаэлле шею, когда та родила и получила титул жирафаматери. Старуха хотела, чтобы жирафаматерью была только она. И теперь её желание осуществилось. – Она подмигнула Барсукоту. – Подумай об этом, маленький Барсукотик.