Зверский детектив. Боги манго

Когда они почти вплотную подошли к ручью Манго-Бонго, когда на кряжистом дереве, которое ручей обтекал с двух сторон, делясь на два рукава, стала видна каждая засохшая ветка, когда на том берегу можно было уже разглядеть не только походные палатки и костры, но и обитателей палаток, в основном львиц с детёнышами, и даже отдельные ингредиенты будущего ужина для всего прайда – тушки ланей и сурикатов готовились на открытом огне, в котелках же варился диетический мясной супчик для львят, – только тогда Гриф Стервятник прервал молчание.

– На случай, если мы станем одним из пунктов меню, я хотел бы принести извинения за нанесённое тебе оскорбление, – церемонно сообщил он. – Я вовсе не считаю тебя мутантом с раздвоением личности. Твой вид – барсукот, он очень редкий, состоит фактически из тебя одного, но это очень достойный вид.

– Ты тоже прости меня, Гриф, – охотно отозвался Барсукот. – Ты замечательный эксперт во всех областях, и перья твои скоро уже отрастут, и ты абсолютно не похож на павлина. Я обидел тебя сгоряча.

– Стой, кто идёт? – Охранная горилла, дремавшая у ручья, оглушительно свистнула и метнулась к Барсукам Полиции. Из Львиного Стана немедленно порысили к ручью две крупные львицы.

– Мы – Барсуки Полиции Дальнего Леса, – сказал Барсукот.

– Не знаю никакого Дальнего Леса, – гаркнула горилла. – Не знаю никаких барсуков. Я вижу перед собой кота и грифа. Котов львы не едят, поэтому просто проваливай, а птица уже ощипана, то есть это полуфабрикат. Птицу мы возьмём на бульон, да, Лайла?

– Не уверена, что львятам понравится. – Львица Лайла обнюхала Грифа. – Но на всякий случай можно сварить. Или, может быть, Братан его съест сырым. Он любит мясо пожёстче.

– Мав рим, адеен ым, – стараясь не дрожать клювом, сказал Гриф Стервятник. – Мы переговорщики. Мы пришли от Изысканных. Хотим обсудить передачу львам власти в саванне.

Львица Лайла ещё раз обнюхала Грифа, затем Барсукота и задумчиво склонила голову набок, размышляя.

– Все важные решения принимает наш Царь зверей, – наконец сказала она. – Следуйте за мной. Я провожу вас к нему.

– Большое спасибо, обисапс еошьлоб, да будут милостивы к вам Боги Манго, о львицамать Лайла! – рассыпался в благодарностях Гриф. – Аудиенция с Царём зверей – это огромная честь для нас! – Гриф понизил голос и шепнул Барсукоту в ухо: – Мы попросим у Царя письменное подтверждение для Изысканных, что Барсук на львов не работает. С росписью когтем. И попробуем использовать как доказательство его невиновности.

– У меня очень тонкий слух, так что я невольно подслушала вашу беседу, – сказала Лайла. – Сомневаюсь, что Царь зверей согласится что-то писать для Изысканных.

– Речь идёт о спасении друга Царя зверей, Барсука Старшего, – с вежливым поклоном пояснил Гриф.

– Царь зверей больше не водит дружбы с отребьем вроде вонючих лесных барсуков. – Лайла светски махнула аккуратной, ухоженной кисточкой на хвосте. – Он не станет вам помогать. Барсуки на переговорах не обсуждаются. Обсуждается только передача нам власти. Это ясно? – Она оскалилась в желтозубой улыбке. – Ну вот и славно.

* * *

Царь зверей – пожилой лев, которого Барсукот до сих пор видел только на портрете в кабинете Барсука Старшего, – сидел на троне из слоновой кости и не падал с него только потому, что был привязан. Царь то ли спал, то ли был без сознания: глаза неплотно закрыты, под набрякшими воспалёнными веками проглядывали тусклые полоски белков. В седой гриве, измазанной чем-то бурым, копошилась ржаво-серая муха цеце с хищным хоботком, ещё две таких же наматывали дёрганые круги по периметру клетки, в которой располагался трон, и ещё три вяло слонялись по потолку шатра-палатки, в которой располагалась клетка.

– Вы взяли в плен экс-царя зверей? – оторопел Барсукот.

– Почему же «экс»? – Львица Лайла оскалила в улыбке острые, лоснящиеся клыки. – «Экс» означает «бывший», а наш Царь имеет все права на власть в Дальнем Редколесье. Мы снова возвели его на трон.

– Разве Царя зверей, возведённого на трон, держат в клетке? – с сомнением спросил Барсукот. Зверская логика подсказывала ему, что клетка – совсем не царский атрибут, но в этом странном месте можно, конечно, ожидать абсолютно чего угодно. – Это какая-то ваша древняя традиция?

– В Дальнем Редколесье нет традиции держать царя в клетке, – тихо сказал Гриф. – Насколько мне известно.

– Это новая традиция. – В шатёр вразвалочку зашёл поджарый лев и осклабился в кривоватой ухмылке. Через всю его морду тянулись две тонкие борозды шрамов. Кусок переднего резца был отколот, и зуб заканчивался косым остриём, отчего создавалось впечатление, что в пасти имеется дополнительный клык.