Звезда Авроры

Если дело дойдет до выбора между пленом и…

Как это случилось? Как мы дошли до такого?

Я сгибаю пальцы, сжимаю кулаки, пытаясь взять себя в руки, обхожу стол и сажусь по-турецки рядом с Кэт.

Все вокруг меня действует мне на нервы, заставляет дрожать руки и ноги, затылок гудит от чувства опасности.

Не сомневаюсь, что растения и лианы за нами следят, что пыльца, влетающая в одно разбитое окно и вылетающая в другое, – это способ планеты регистрировать любые движения.

Все это сильно напрягает остатки моей храбрости, доводит до предела, но я чувствую, что при этом приближаюсь к краю чего-то другого.

Чувствую, что вот-вот…

Кэт ворочается, я беру ее за руку, ласково пожимаю. Ресницы у нее поднимаются, глаза цветочной формы смотрят на меня, ярчайше-синие. Мы долго глядим друг на друга, после чего она тихо вздыхает, почти со стоном.

– Я его чувствую, – шепчет она, и я не знаю, что сказать, потому что тоже его чувствую. – Он забирает меня.

– Мы ему не дадим, – шепчу я в ответ.

Она бросает на меня взгляд, до краев полный страха, страдания и слов «брось, не надо, не будем друг другу врать», и у меня сердце сжимается, ведь то, что виднеется у нее на лице, на медленно серебреющей коже, не должно быть у девушки моего возраста.

Но ведь она же не моего возраста?

Листья вокруг нас шелестят, хотя воздух неподвижен, и я чувствую под кожей свои столетия. И ждущую внутри них мощь.

Кэл, проходя мимо, кладет мне руку на плечо, на секунду всего, на одно мгновение. И я думаю о том, что он говорил, – о том, чтобы идти своим истинным путем. И хотя я не очень знаю как, но понимаю: все это, все происходящее, связано со мной. С той силой во мне.

Есть причина, почему само существование этой колонии было скрыто от мира.

Есть причина, почему ГРУ гоняется за мной, стараясь и меня стереть бесследно.

Есть причина, почему я становлюсь кем-то иным, не просто человеком.

Есть причина, почему я привела нас на Мировой Корабль, к Триггеру.

И есть причина, почему Триггер привел нас сюда.

Как-то все эти причины между собой связаны, и хотя это пугает, больше я пугаться не могу.

Все, что случилось, все, чем я стала и становлюсь… это я остановить не в силах.

Но чтобы усмирить этот бешеный поток событий, надо его понять.

Я думаю об этой планете. О том, что случилось с ее обитателями. О своих родных. О маме и Кэлли, как им сообщили, что я пропала. О папе, что с ним было, когда он услышал. О том, что мы должны были сказать друг другу в тот последний разговор.

Я думаю обо всем, что утратила. О том, что я – девушка вне времени, что у меня есть сила, которой я не понимаю. И когда я смотрю вниз, снова встречаюсь взглядом с Кэт, смотрю на цветы в ее глазах, окруженная хищными листьями и лианами этой планеты, мой позвоночник пронизывает импульс бежать, во мне нарастает порыв…

…и что-то меняется.

Как будто огонь плавит лед. Как будто столкнулись положительный и отрицательный заряды. Как будто я впервые за двести лет просыпаюсь. Я чувствую, как потягивается мой разум, ощущаю великолепное растяжение мышц, слишком долго спавших, и волна силы бежит через меня. Вдруг я оказываюсь сильнее, больше, и хотя я в точности такая же – сижу по-турецки рядом с Кэт и держу ее за руку, – во всем теперь есть дополнительная размерность.

Вот, значит, какое ощущение, когда ты этим управляешь.

Может, я и не знаю, что именно это такое, но все, что я сделала, пока спала, все, что делало меня пассажиром, пленником в собственном теле, – теперь ощущается как часть моей личности, как свое. Нечто большее, нечто более широкое, выдернутое из ничего моими собственными руками.

Я оборачиваюсь оглядеть экипаж. Ощущаю огонь эмпатии от Кэла – беспокойную сущность с фиолетовым переливом. Ее почти заглушает остальная часть его природы, она пронизывает его, как тонкие жилы золота в камне, почти невидимые. Мой разум ощупывает его разум, и эта сущность мерцает и переливается.

Я вижу то же самое в Скарлетт и капельку – намного меньше – в Тайлере, там эта эмпатия лишь на самой поверхности его разума. Близнецы Джонс – люди, и на миг меня поражает вспышка сомнения: не затронула ли эта планета их тоже? Через секунду я понимаю, что это не так. Сила, текущая по здешним растениям и листьям, связывающая их потоком, теперь для меня потрескивает как электричество, и она совершенно отличается от того, что есть в Скарлетт, в Тайлере, в Кэле, во мне.

Но я снова опускаю глаза и вижу, как она пробирается извилистыми путями в Кэт безнадежно сложным переплетением лиан, похожим на сеть капилляров, пронизывает каждый ее кусочек.

С чего мне начать свои попытки это распутать?

Я знаю, хотя и отталкиваю эту мысль прочь, что не смогу.

Слишком много, слишком глубоко.

Он ею завладел.