Звезда и крест генерала Рохлина

— Извините, что задержался, дела. Зато теперь я в вашем распоряжении до утра, — слегка рассеянно сказал Рохлин, все еще прокручивая в голове разговор с отцом Алексием.

Они прошли за сад. Молодые сели в центре стола. Рядом с Надеждой села Ольга Щедрина. Рядом с Алексеем посадили Рохлина. Среди гостей Лев Яковлевич увидел атамана Кудинова, Платова, офицеров корпуса с женами. Главе сельской администрации Петру Павловичу Леонтьеву — невысокого роста мужчине, с копной черных вьющихся волос, благодаря его природной способности к народному юмору, выпало исполнять роль тамады.

Рохлину как опоздавшему дали слово.

— Тут без меня, наверное, много тостов произносили за ваше семейное счастье, я к ним присоединяюсь, и хочу, от слов перейти к делу — передать вам ключи от новой квартиры.

Все восторженно зааплодировали. Рохлин достал ключи и вручил Надежде. Та со слезами на глазах от радости обняла генерала. Сидящий рядом с Алексеем светловолосый офицер в морской форме сказал:

— Царский подарок!

— Не мой это подарок, — возразил Рохлин. — Так офицеры корпуса решили.

— Лев Яковлевич, познакомьтесь, мой школьный друг Геннадий, — представил Алексей моряка. — Он на своей подводной лодке бороздит просторы океанов.

— А с какого флота? — спросил Рохлин.

— С Северного, Лев Яковлевич, — ответил Геннадий.

— А у меня тоже есть друг, который служил на Северном флоте «морским котиком». Его любимая поговорка «все пропьем, но флот не опозорим».

— Есть такая поговорка на флоте, — улыбнулся Геннадий.

— Я всю жизнь испытываю трепетное отношение к десантникам и подводникам, есть у них какой-то ореол романтики, я бы так не смог, — сказал Рохлин.

— Приезжайте к нам, мы вас посвятим в подводники, — предложил Геннадий.

Затем слово взял Алексей.

— У России только два союзника — это ее армия и флот. Так в свое время говорил государь Александр Третий. Так оно есть и сейчас. Давайте за этот союз и выпьем!

Все встали и подняли бокалы.

Засиделись заполночь. Петр Павлович принес баян и густым баритоном затянул казачью песню:

Подари мне, сокол, на прощанье саблю,
Вместе с саблей ты мне пику подари…

Со стороны Дона задул легкий прохладный ветерок. Платов накинул на плечи Ольги свой пиджак и присоединился к Петру Павловичу, тихо подпевая.

Дуэт прервал неожиданно раздавшийся шум подъехавшей к дому машины. В калитку влетел запыхавшийся Быстров.

— Товарищ генерал, приехал командующий округом! Внутренние войска блокируют части гарнизона. Офицеров вызывают в штаб, ищут вас.

— Поехали, — сказал Лев Яковлевич.

Попрощавшись со всеми, они вышли со двора и сели в машину.

— Давай сразу в Москву, — приказал Рохлин Быстрову.

Недалеко от дома, скрываясь за деревьями, стояли «Жигули». Как только «Волга» с генералом тронулась с места, машина отправилась следом.

— У нас хвост, — резюмировал Быстров, сделав несколько поворотов.

— Грубо работают, — откликнулся Рохлин, — Оторвемся. Сначала они выехали к Калачу и петляли по его окрестностям. Наконец Быстров, определив манеру преследователей, с ходу въехал в неприметный дворик. Машина преследователей пронеслась мимо. Быстров вырулил на трассу Волгоград — Москва и помчался к столице.

На следующее утро в штабе корпуса сидел Лихой, а перед ним полковник особого отдела штаба Северо-Кавказского военного округа.

— Ну, как попарились?

— Спасибо, хорошо.

— О чем вы говорили с генералом в бане?

— О чем могут говорить в бане? О паре, о вениках.

— Ты мне зубы не заговаривай. Свой полк хотел вывести на площадь с требованиями отставки правительства?

— Да я вам что, декабрист какой-то? — возмутился Лихой.

— Думаешь, нам ничего неизвестно? Нам все известно.

— Ну, если известно, то чего спрашиваете? Арестовывайте.

— Когда нужно будет, сделаем и это, — пообещал особист. — Но тогда будет другой разговор.

А в это время Владимир Иванович Сухов докладывал Андрею Андреевичу:

— Только что звонил командующий округом генерал Казанцев, информировал о готовящемся заговоре генерала Рохлина против президента: офицеры корпуса собирались в бане.

— В бане? — откинувшись на спинку стула, с интересом переспросил Андрей Андреевич. — В древнем Риме в банях решались государственные вопросы. Банный заговор — это ложный след, характерный для Рохлина. Пусть он считает, что мы клюнули на него. А Казанцев пусть считает, что раскрыл заговор.

Подумав немного, Андрей Андреевич приказал:

— Разворачивайте компанию в СМИ против Рохлина. Но без переборов, а то еще «раскрутим» его своими руками, а ему только это и надо.

Анатолий Сергеевич Куликов был приглашен в некогда принадлежавший ему кабинет министра МВД.

Степашин, покинувший пост директора ФСК после кровавого рейда Басаева на Буденновск, недолго был без дела. Поработав некоторое время в администрации президента, Сергей Вадимович вскоре занял кресло министра юстиции, а по-том перешел в министерство внутренних дел.

— Как здоровье, Анатолий Сергеевич? — приветствовал он Куликова.

— Спасибо, не жалуюсь.

— Видите, все осталось, как в вашу бытность. Продолжаем традиции.