Звезда и волк (СИ)

Имлерит не был уверен в том, что это сможет в должной мере удивить Сирону, но искренне надеялся, что в свой день рождения она улыбнётся на несколько раз больше из-за его любви к этим цветам, огню и к ней.

— Ты сделал это? Для меня? — она улыбалась, протянув руку назад, крепко сжав ею ладонь своего брата, и с приоткрытыми губами всматривалась в пламя каждого горящего факела и каждого цветка, отражающего огненные блики. — Это самое красивое, что мне когда-либо приходилось видеть.

«Это самое красивое, что ей приходилось видеть», — ему нравились эти слова, и только за них он готов был терпеть всё, начиная от нескольких выговоров старших и заканчивая мантией, которую он прожёг одним из факелов сегодня утром. Её яркая улыбка, её сверкающие чёрные глаза, её маленькая ладонь, касавшаяся его руки, — всё это стоило миллионов и миллиардов неудобств. Триллионов.

В поле не было ничего, кроме поразительной яркости и красоты, и Сирона это знала. Для неё куда более важным было внимание собственного брата, возможность побыть с ним рядом тогда, когда вокруг не было никого, кто осуждал бы их странную связь и не позволял бы им даже смотреть друг на друга не так, как полагалось в их кругах. Здесь они были вдвоём, и за эти сто шестьдесят девять лет это был самый лучший и гармоничный день рождения на её памяти.

— Мы сможем остаться здесь до утра?

Они сидели на земле, Сирона устроилась между ногами брата, прижавшись спиной к его груди и пытаясь сплести из цветов памяти венок. Получалось у неё из рук вон плохо, когти то и дело лезли под руки, ломали стебли цветов, уничтожали лепестки, но она не сдавалась, пытаясь своими руками сделать подарок для Имлерита, день рождения которого уже несколько дней как прошёл. Он заслужил его ничуть не меньше, чем она, а у неё так и не получилось то, что она планировала.

— Если тебе этого хочется, — он уместил руки на её талии, крепче прижимая к себе, вдыхая едва уловимый запах её платиновых волос. — Если тебе захочется, мы можем провести здесь весь оставшийся месяц.

Она звонко засмеялась и вновь принялась за цветы, в порыве энтузиазма едва ли не задевая нос Имлерита своими рогами, а он постарался наклониться к ней ещё чуть ближе, чтобы подарить лёгкий, почти незаметный поцелуй в шею. Здесь не было и не должно было быть абсолютно никого — они могли заниматься всем, что только взбредёт в их светлые головы, но Лорд Заточения то и дело корил себя за то, что его мысли слишком часто сползают вовсе не туда, куда ему бы хотелось. Его сестра была увлечена чем-то по-настоящему невинным, а он заглядывался на длинный вырез с правой стороны её красной юбки, облизывал пересохшие губы, откидывая эти размышления и желания подальше, откладывая их хотя бы на несколько часов.

— Я хочу больше, чем месяц, — он не заметил того, как она закончила свой венок и извернулась, встав на колени, попытавшись достать до его макушки. — Я хочу всё время, которое можно для нас найти.

Его руки всё ещё лежали на её талии, а она наконец-то опустила цветочный венок ему на голову, создавая контраст с его волосами и рогами. Ей нужно было всё время, которое можно было найти в этой вселенной, а он мог дарить ей только эти секунды, чувствуя, как их холодные губы снова сливаются в поцелуе. Она была права, у них было слишком мало времени друг для друга, слишком мало возможностей чувствовать и оставаться рядом, слишком мало мест, где никто не упрекал их за эту порочную и противоестественную связь.

Имлерит прекрасно знал, что никакие брат и сестра не должны относиться друг к другу подобным образом, он и сам не один раз корил себя за то, что уже давно смотрит на Сирону как на женщину, которую любит, но если она смотрела на него в ответ точно так же, имело ли их кровное родство хоть какое-то значение? Они были влюблены, были близки как никогда и считались предназначенными друг другу почти что самой вселенной, разве этого было мало для того, чтобы посчитать все эти чувства, прикосновения и поцелуи нормальными? Этого было мало для того, чтобы он мог так же крепко прижимать её к себе в церемониальном зале, а не на богами забытой поляне в самом тёмном уголке Пустоты?

Сирона почти осознала, как расстёгивается мантия Имлерита, почти получила возможность наконец-то на него посмотреть. С тех пор, как она сказала брату о своих чувствах, он не позволял ей расходиться по-настоящему, опасаясь, что рано или поздно он сделает ей слишком больно, но в свой день рождения ей хотелось чего-то интересного. Ей хотелось изучить и запомнить расположение каждой мышцы в его теле, каждого шрама на нём и каждой родинки, если их можно было на нём найти. Ей просто хотелось к нему прикасаться и чувствовать его целиком, всем телом, а не только внутри себя.

— Это то самое хобби, на которое ты тратишь всё своё свободное время? — она почти разорвала их затянувшийся поцелуй, почти добралась своими тонкими пальцами до самой первой застёжки, когда чужой голос заставил их обоих с неприятным чмокающим звуком оторваться друг от друга.