Звезда и волк (СИ)

Здесь не должно было быть никого, совершенно никого, включая недовольную и кривящуюся Ллос, преследовавшую Лорда Заточения в последние несколько недель. Больше двух сотен лет назад он уже дал ей понять, что ему не интересно общаться с ней, в каком бы ключе это общение её не интересовало, но она продолжала ходить за ним, умудряясь находить его даже там, где полагалось находиться только близким людям. Максимально близким.

— Это смысл, а не хобби, — будто бы опасаясь за безопасность своей сестры, он непроизвольно прижал её к себе крепче и заставил уткнуться лицом в его левое плечо. — И я просил тебя не ходить за мной. Особенно сегодня.

Никто в Пустоте не одобрял их отношений, никто о них не знал, но Ллос наблюдала за Имлеритом поразительно пристально, она попросту не могла рано или поздно не наткнуться на брата и сестру в том положении, которое скажет о том, что связывает их что-то совершенно не братское. Она кривилась и фыркала, презрительно поглядывая на платиновую макушку Сироны, только частично торчавшую из-за широких плеч её брата. Широких плеч, на которые отчего-то только она теперь имела право. Разве это было хоть в какой-то мере справедливо, если Ллос нашла его первой?

— Мне придётся применить силу, если ты не уйдешь, — он даже не оборачивался, беседуя с ней, только мягко перебирал когтистыми пальцами волосы сестры, словно его подруга не имела для него совсем никакого значения, не была достойна и простого взгляда. — Я не хочу, чтобы кто-то портил этот день.

У неё тряслись руки, непроизвольно сужались глаза, ей хотелось пойти и рассказать всем и каждому о том, что здесь происходит, чтобы это прекратилось как можно скорее, но о том, что может творить Имлерит ради своей сестры она знала даже лучше, чем многие другие. И сейчас, когда его сестра была одновременно и его родственницей, и его женщиной, и его «смыслом», как он сам сказал, это было втройне опасно.

— Выродки, — фыркнула она под конец, резко разворачиваясь и вышагивая обратно. — Сумасшедшие выродки.

Лорд Заточения чувствовал, как мелко дрожит Сирона в его руках и заставлял её смотреть ему в глаза, неожиданно для себя наблюдая в этих черных безднах решимость, какой до этого там никогда не видел. Его сестра, несмотря на дрожь и недовольство, вызванное появлением Ллос, выглядела уверенной, даже воинственной.

— Я не дам тебя ей или кому-то другому, — поджав губы, она схватилась за его воротник и вздернула нос, словно собиралась показать свою гордость исчезнувшему противнику. — У тебя не может быть кого-то другого, кроме меня. Я хочу быть единственной Звездой, которая будет тебе светить.

Он улыбнулся и убрал с её лица прядь волос, выскочившую от возмущения. Она была такой маленькой и глупой, так наивно и по-детски хотела быть для него единственной женщиной и пока ещё не осознавала, что уже давно таковой была. Ему не нужен был кто-то другой, он не интересовался ими, не хотел интересоваться. Для него существовала только она, для неё существовал только он. Это было правильно, это не должно было меняться.

— Так и есть, — прошептал Имлерит, запуская пальцы в её волосы и ощущая, как сестра снова принялась за застёжку на его мантии. Сегодня ей можно было даже это, сегодня ей можно было всё, чего она захочет. — Для тебя только я, для меня только ты. Считай, что я твой подарок на этот день рождения, Сирона. И я никогда уже не буду чужим.

========== Что-то особенное ==========

— Я могу сделать что-нибудь особенное?

Погода в Пустоте никогда не менялась. Можно было сказать, что погода в Пустоте отсутствовала вообще, но сейчас Сироне казалось, что ночами вне помещений гораздо холоднее, чем днём. Она ежилась и не представляла, почему её брату, с которого она сама полчаса назад стащила его длинную мантию, совсем не холодно. Он, по пояс обнаженный, оставался спокойным и улыбался, перебирая её длинные волосы, позволяя ей изучать его руками столько, сколько ей будет угодно. Он был интересным, а погода — не очень.

— Что-нибудь, чего я ещё не делала? — она казалась задумчивой, пальцами выводила на его груди какие-то неясные узоры, оставляя красноватые следы от своих когтей. — Есть что-нибудь, что ты разрешишь мне сегодня? Ты сказал, что сегодня мне можно всё, чего я захочу.