Звезда и волк (СИ)

Имлерит пока ещё не представлял о чём говорила его сестра, но уже начинал опасаться. Сегодня, в её день рождения, он действительно обещал ей всё, чего ей только захочется, но сфера желаний Сироны часто расходилась с действительностью. Она была очень воодушевлена тем, что может проводить с ним время и тем, что он отвечает на её чувства взаимностью и хотела, кажется, попробовать всё, что можно попробовать до его фактического ухода. Он не мог сказать, что не одобряет подобного — каждый раз, когда она просто касалась его, он начинал дышать чаще и касался её в ответ, непроизвольно теряясь в происходящем, но чувство страха за его маленькую, почти миниатюрную сестру никуда не исчезало. Она уже почти привыкла к его размерам и к тому, что это до сих пор бывает больно, но это вовсе не значило, что её сегодняшнее «особенное» окажется таким же безопасным, как и то, что им приходилось пробовать до этого момента.

— Например? — он запустил руку в её волосы, перебирая их пальцами, заставляя сестру довольно улыбаться и запрокидывать голову. — Сегодня у меня нет никакого права тебе отказывать.

У него не было никакого права ей отказывать.

Сирона улыбнулась ещё шире, на несколько секунд потерявшись в ощущениях от его слишком откровенных прикосновений к её волосам, и ухватилась руками за его широкие плечи. То, чего ей хотелось сегодня, немного пугало и вызывало у неё двойственные чувства, словно она одновременно и хотела, и не хотела этого, но первое однозначно перевешивало. Ей было интересно, это могло показать её брата совсем с другой стороны, могло позволить ей почувствовать себя иначе. Она хотела изучить его, узнать его со всех возможных сторон, хотела прочувствовать всю возможную для них гамму ощущений, а на это у них оставалось даже меньше одного единственного месяца.

— Я… — на несколько секунд замявшись, Сирона уставилась на ключицы Имлерита, словно те могли помочь ей собраться и отбросить странное смущение, касающееся мыслей в её голове. — Я могу попробовать сделать это ртом?

Наверное, если бы пожиратели времени умели краснеть, она оказалась бы не только до смешного серьёзной, но и до красноты смущенной. В первые несколько секунд Имлериту даже хотелось усмехнуться в ответ на такое поведение, но этих же секунд было достаточно для того, чтобы его сознание сумело обработать полученную информацию. Из всего, что могло оказаться для неё опасным, болезненным и неприятным его сестра, пожалуй, выбрала самое жестокое по отношению к ней занятие. И сейчас, удивленно глядя на её слегка нахмуренные брови, большие черные глаза и тонкие губы, он не мог представить себе, каким образом она сможет заниматься тем, чего так хотела.

Как старший, как более опытный и серьёзный в их паре, он должен был отказаться и сказать сестре о том, что в подобных занятиях их разница в размерах может сыграть куда более значительную роль, но его собственное воображение, очень удачно интерпретировавшее слова Сироны, убеждало Имлерита в том, что нет ничего страшного в том, чтобы дать ей попробовать. Более того, это могло бы обернуться опытом для неё и воплощением самых постыдных фантазий для него.

— Нет, — взяв себя в руки, он уверенно мотнул головой и взял сестру за плечи, заставляя заглянуть в его красные глаза. — Это может быть слишком опасно для тебя. Если у меня не получится сдержать себя в определенный момент, это обернется для тебя не только болью.

— Я могу действовать только языком, — она не отступала от своих желаний, наглядности ради касаясь своим длинным языком его губ, вынуждая обратить на неё хоть какое-то внимание, — но я не хочу, чтобы ты говорил «нет».

Ему с самого начала следовало понять, что она не отступится от того, что задумала. Ему следовало знать, что на любое его «нет» она сможет найти миллион «да»; он должен был осознавать, что у женщин, даже молодых и неопытных, всегда есть множество рычагов давления на мужчин, которыми они могут пользоваться без зазрения совести. Имлерит должен был понять, что его сестра, с тех пор как он сам втянул её во всё это, не захочет оставаться такой же маленькой, наивной и неопытной, как до того.

У неё были слишком мягкие губы, слишком заманчивые речи и слишком быстрые, ловкие руки. Её когти, снова почти полностью обломанные, совсем не мешали ей, когда она расстегивала пуговицы на брюках своего брата, а её волосы то и дело обвивались вокруг шеи Имлерита, теряясь в его собственных волосах. Ему нужно было это прекратить, он был обязан это сделать, но с каждой секундой удерживать себя от настолько соблазнительного предложения, настолько активной сестры становилось всё сложнее. Это был её день и он не имел никакого права ей отказывать. Совершенно никакого права…

— Сирона, прекрати, — он схватил её за запястья в самый последний момент, когда ей оставалось только коснуться его руками, чтобы вывести из себя и заставить потерять все остатки возможного здравомыслия. — Я уже сказал, что это может быть опасно без должной подготовки и опыта.