Звезда творения

Он много рассказывал о своем мире. Оказалось, что с той поры, когда жил его прадед, мир изменился очень сильно. Это было странно. Мир не должен был развиваться столь стремительно. По крайней мере, я не помнил, чтобы миры Упорядоченного развивались и росли, как нагретая опара… Однако этот закрытый мир менялся столь стремительно, что даже его жители начали задумываться, а не летит ли он навстречу своей гибели?..

Я, в свою очередь, иногда пускался в воспоминания об Упорядоченном и Хаосе. Только сейчас мне пришло в голову, что, раз уж мы находимся в моем воображении, то ведь я в силах показать человеку все то, о чем рассказываю. И я показывал ему картинки из фантастически далекой жизни и сам почти уже не верил, что это все было на самом деле. Павел смотрел и говорил:

— Как в кино!

Так здешние люди называли придуманные ими движущиеся картинки. Однако после этого он с гораздо большим почтением стал относиться ко мне, а как-то раз даже принес книги, в которых речь шла о Хаосе. Правда, написаны они были здешними учеными, которые пытались исследовать Хаос не с магической точки зрения, а с позиций физики и математики. Иное им просто было недоступно… Оттого эти книги оказались написаны таким мудреным языком, что ни я, ни Павел почти ничего не поняли. Вот Киршстиф — тот, наверное, заинтересовался бы всерьез…

Павел рассказывал мне о вещах столь удивительных, что даже пробудил интерес к Терре. Каким-то образом здешние люди ухитрились безо всякой магии изобрести оружие, способное стирать с лица земли целые города. Они придумали самодвижущиеся и самолетающие повозки, передачу голоса на расстоянии безо всякой мыслеречи, движущиеся картинки и даже полеты к небесной сфере. А самым удивительным мне показалось утверждение, будто существует машина, которая умеет мыслить. Еще не так, как человек, — но уже близко к тому. Иногда мне даже хотелось увидеть этот мир.

— Когда-нибудь, — рассказывал Павел, маленькими глотками отпивая из чаши неразбавленное вино, — и довольно скоро, должны появиться машины, которые смогут полностью заменить человека. Так говорят ученые. Хотел бы я до этого дожить…

«Я бы тоже», — подумал я. Все-таки мы недооценили закрытый мир… Конечно, вряд ли вся техника станет работать в Упорядоченном так, как она работает здесь, — все-таки законы мироздания на Терре искажены, — но этот мир наверняка способен подкинуть несколько замечательных идей для создания оружия или повышения удобства жизни. То есть тех сфер, в коих местные изобретатели преуспели более всего…

Оружие. Стоп. Причина, по которой я до сих пор сижу в магическом душном коконе, — это именно оружие. И, конечно, предательство людей… Интересно, сумел ли кто-то из моих соратников освободиться и продолжить наш эксперимент? Наверное, если бы это было так, то я бы об этом узнал… И куда все-таки подевались следящие амулеты с Атлантиды? Разрушились из-за всех катаклизмов или целы? А что случилось с двумя другими частями этого мира? По-прежнему ли они действуют?

Я осторожно расспросил Павла о Большой Печати, которую они называли просто лабиринтом. Место это издавна пользовалось дурной славой. Считалось, что там пропадают люди — вполне заслуженно считалось, надо признать. Но, как объяснил мне Павел, сейчас лабиринтом занимаются ученые-историки, которые пытаются установить его происхождение и назначение. Я едва не расхохотался, услышав это. Живо представил, как люди пытаются расшифровать следы работы одного из Новых Богов. Долго же они будут мучиться… Словно невзначай я спросил его о Звезде Хаоса, но он ничего не знал. Зато картины Порфирия в большинстве своем оказались целы и находились не так уж далеко от меня.

Потихоньку, по крупицам я выуживал из моего визави информацию. Давить на него мне не хотелось — ведь другого человека в моем распоряжении не было. А дальше расспросов идти не было смысла — что еще он мог мне предложить, этот человек?.. Павел, похоже, решил действовать так же, как и я — вначале ограничиться разговорами. Но по другой причине: он не знал, как еще можно воздействовать на меня в поисках желанных сокровищ. Однажды я сжалился и подсказал ему место расположения древних шахтных отвалов, в которых мое слабое магическое восприятие улавливало немало упорядоченных кристаллических структур. То бишь ценных камней.

После того Павел на какое-то время оставил меня, чтобы перелопатить эти отвалы. Когда он вернулся, то небрежно заметил, что нашел «только несколько дешевых бериллов», но глаза его при этом странно блестели. Думаю, пропащий человек Тихон мог бы гордиться своим правнуком…

Так продолжалось довольно долгое время — по человеческому счету, наверное, несколько лет. Или месяцев?.. Хоть я и мог теперь осязать Время, но счет его я утратил давно. Пару раз Павел приводил ко мне мальчика — своего сына. Но я плохо его запомнил… А однажды Павел исчез. Просто перестал приходить, и все.

Я забеспокоился, но потом подумал, что с людьми, такими непрочными и коротко живущими, может случиться что угодно. И если уж Павел проторил ко мне дорожку — значит, вскоре придут и другие.