Звездная карта царя Саула

– Мой прадед служил в Министерстве юстиции Российской империи в звании статского советника и полжизни посвятил одному делу, которое напрямую касается вашего интереса. Почти все свои богатства Растопчун однажды вывез из России и простился с ними в Трансильвании. А вернулся в Россию предположительно с другим богатством – драгоценными камнями.

– Ну это мы и без вас знаем, коллега, – усмехнулся Егор Кузьмич.

– Догадываемся, по крайней мере, – поддержал товарища Крымов.

– Я знаю, куда он эти камушки спрятал, – совсем тихо вымолвил Ряженцев.

– Куда? – так же тихо спросили три кладоискателя.

– Я хочу в долю, – твердо сказал Ряженцев.

– Куда ты хочешь? – помрачнел Егор Кузьмич.

– В долю, коллега, в долю, – кивнул Ряженцев. – Я человек тихий и скромный, язва желудка беспокоит, другие болезни, для приключений не гожусь. А вы, как я вижу, совсем иные…

– Молодые и дерзкие? – спросил Егор Кузьмич.

Ряженцев с сомнением оглядел пожилого балагура, затем перевел взгляд на мощного фактурой детектива.

– Профессионалы.

– Так сколько вы хотите, Никифор Борисович? – спросил Крымов.

– Четверть, разумеется. Если, конечно, эти камушки вообще существуют, – усмехнулся он.

– Нет, Никифор Борисович, – мотнула головой Бестужева. – Не пойдет. Камни ни вам, ни нам не принадлежат. И потом, они ценны, когда собраны вместе. – Мария обворожительно улыбнулась. – Поверьте мне на слово. Но я могу вам предложить вполне приличную сумму, если вы пожелаете открыть нам свой секрет.

– И какую же? – глаза Ряженцева заблестели.

– Подойдите, – попросила Бестужева и поманила его пальцем.

Ряженцев приблизился к молодой женщине. Обняв его за плечо, она потянула его к себе, прижалась губами к его уху.

– Сколько?! – вспыхнув от волнения, воскликнул он.

– Именно, – ответила Мария Федоровна. – Вы согласны?

– А не обманете?! – шепотом спросил он.

– Даю вам честное слово потомка графов Бестужевых. – Она сняла с шеи старинный серебряный медальон в форме сердечка на длинной цепочке, куда-то надавила, и тот раскрылся. Мария Федоровна взяла оттуда пальчиками удивительной красоты камушек, отражавший свет гранями, и положила его на ладонь обомлевшего Ряженцева. – Этот бриллиант – половина обещанной мною суммы.

– Вы полны сюрпризов, Машенька, – покачал головой Крымов.

– Точно! Вы у нас как золотая антилопа, Мария Федоровна, – воодушевленно констатировал Добродумов. – У вас прям из-под копытцев драгметаллы и самоцветы вылетают.

Но Мария сейчас смотрела только на Ряженцева.

– Не подделка? – проблеял тот.

– Да как вы смеете, сударь? – ответила вопросом на вопрос Бестужева. – Камни из фамильной диадемы. Батюшка постарался – спрятал для дочки.

Егор Кузьмич и Андрей многозначительно переглянулись.

– Возьмите этот камень, как залог, садитесь и говорите, – потребовала Мария у библиотекаря. – Прошу вас.

Зажав камушек в кулаке, краевед сел в кресло.

– Ну хорошо, – живо кивнул он. – Я много сидел в архивах, изучал дело Лаврентия Растопчуна. К примеру, где и какие у него были земли. Что он покупал и что продавал. И что где строил. – Ряженцев выставил вперед указательный палец. – И вот что я обнаружил: земли у него были всюду, но в первую очередь на территории Поволжья: в Сермяжинской губернии, Царицынской, Бобылевской, а еще в Суходолове и в Копоть-на-Волге. И в каждой на хорошем земельном участке у него была построена церковь в подарок городу. На века сооружена – крепко. Что интересно, даже большевики ни одну из них не снесли. Обезглавили – да, но не снесли. В одной склад устроили, в другой – типографию, в третьей – фабрику, в четвертой – спичечный заводик, в пятой – пекарню. Только купола сбили, и все. Пожалели добро-то сносить! Вот я и подумал: Растопчун, понятно, революцию предвидеть никак не мог, да и своего краха тоже, потому знал: церкви эти тысячу лет простоят, как белокаменная на Нерли. И батюшки у него были свои, прикормленные. В списках-то значится, какие он пожертвования делал. И все церкви на карстовых породах построены были, где подвалы – настоящие тоннели. В этих пяти церквах он сокровища и разложил – не стал все яйца в одну корзину складывать. – Ряженцев потряс кулачком с бриллиантом. – Вот это и есть моя тайна, моя гипотеза, за которую я и прошу свой гонорар. – И спрятал камушек от греха подальше в карман мешковатого пиджака.

– Я так и знала, так и знала, – сказала Бестужева и посмотрела на Крымова и Добродумова. – Так я и думала! Мне нужна карта Поволжья.

И тотчас нашла ее на компьютере.

– Никифор Борисович, – обратилась к заинтригованному краеведу Бестужева, – покажите, пожалуйста, хотя бы приблизительно, где в названных губерниях расположены эти храмы. Сможете?

– Отчего же не смочь? – пожал плечами Ряженцев, поднялся и встал у нее за спиной. – Вот здесь, – ткнул он пальцем в Бобылевскую губернию, – красивая церквушка была, – и пошел далее по губерниям, – вот тут… здесь епархия назад забрала… вот была добрая церквушка… и туточки. Последняя – наша пекарня, Сермяжинская.

– Расскажите нам о пекарне, пожалуйста. Если что-то знаете.