Звездная карта царя Саула

– Жесткач, – кивнул Добродумов. – Подожди, Никифор, дай помянуть души убиенных. – Он свинтил крышку с баклажки и сделал три глотка. – Мир их праху!

– Егор Кузьмич, – осуждающе нахмурилась Бестужева.

Ряженцев с любопытством наблюдал за процедурой поминовения.

– Пардоньте, Мария Федоровна. Не мог удержаться. Продолжай, Никифор, продолжай, менестрель, – кивнул бодрый старик.

– Продолжаю… Лишь последний, младший сын ал Аюма, остался в живых. Это он перед погибающим от старости Саулом, так долго ждавшим дорогого подарка, вставил все камни в Звездную карту – и тем самым спас жизнь себе и своему обессилевшему отцу. И еще раз цитата – так заканчивал свой трактат Феллах ал Батур: «Но одно неизвестно, кто вложил руку в отпечаток богов Вселенной. Ведь по иным свидетельствам, увидев долгожданное сокровище, царь Саул умер от разрыва сердца, тщетно протягивая руку к черному камню – Звездной карте. Кто же сумел вобрать в себя силу Вселенной и продлить свою жизнь ровно на тысячелетие? Жестокий царь Саул, визирь ал Аюм или его последний сын Кадиз? Кто до сих пор знает путь «Звездной карты царя Саула», «проклятой карты»? Кто несет эту тайну уже пятьсот лет?.. Записано Феллахом ал Батуром для его несравненного господина султана Сулеймана Великолепного, в славном городе Стамбуле, столице правоверного мира».

– Молодец, Никифор, – похвалил его Добродумов. – Правда, Мария Федоровна?

– Да, – кивнула та. – Спасибо за бонус.

– Почему мне кажется, что вам знакома первая часть того документа? – хитро прищурил глаза Ряженцев. – Я прав? Скажите?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответил Добродумов.

– Завтра утром вас ждет вторая часть гонорара, – заверила библиотекаря Мария Федоровна.

– Ухожу, – кивнул Ряженцев. Он понимал, что перед ним не шутники, а именно профессионалы. И лишнего они все равно не расскажут. Но промолчать напоследок не смог: – Только я в эту легенду про карту, камушки и вечную жизнь не верю. Так не бывает!

Когда дверь за ним закрылась, Крымов покачал головой:

– Интересно, кто из трех этих людей – Саул, ал Аюм или его младший сын – вложил свою руку в Звездную карту?

– Хочешь спросить, кто тот проклятый мерзкий старик? – усмехнулся Добродумов. – Из этих трех персонажей?

Крымов опустил глаза – он решил не рассказывать ни Егору Кузьмичу, ни Машеньке, кого и что видел со своим загадочным куратором в том проклятом доме в городке Черный Рог. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Неужели такое может быть? – сделав еще глоток самогона, поморщился Егор Кузьмич. – Мне, как и Никифору, не верится, и все тут. Хоть убей!

Зато Бестужева могла дать волю чувствам – ее глаза так и сияли.

– Эти камни должны отстоять друг от друга как минимум на сто километров, – тихо проговорила она компаньонам, – чтобы их сила не терялась, наоборот – копилась. Теперь уже ясно: мы у последней двери нашей тайны.

Крымов кивнул:

– Эту дверь еще открыть надо, милая Мария Федоровна.

А внутри голос настойчиво повторял слова Антона Антоновича: «Очень возможно, что за вами следят. На расстоянии, но неотступно».

2

Уже в полдень следующего дня на машине директора музея Аполлинария Захаровича Стародумова они подъехали к сермяжинской пекарне. Мария Бестужева без труда выдала себя за богатую и щедрую благотворительницу, которая возжелала купить сто самых дорогих тортов для детсадов и школ области. Крымов с баулом через плечо выступил в роли водителя и охранника, Добродумов изображал личного повара богатой дамы. Новая должность позволила ему провести дегустацию как аппетитных пирожных, напитанных коньяком, так и самого коньяка из запасов пекарни. Благотворительница же заявила, что увлекается историей и желает исследовать здешние церковные подвалы, о которых немало читала. Директор Стуков осторожно предупредил, что там черт голову сломит – они однажды сунулись в эти подвалы и едва не лишились жизни в аду кромешном. На просьбу сопровождать их он засуетился и тут же вспомнил, что ему немедленно нужно ехать в администрацию. Другие ответственные работники пекарни тоже нашли разнообразные предлоги. Но благотворительница не обиделась – предусмотрительно заплатив за все торты, она заверила директора, что ей хватит телохранителя и шеф-повара, который, оказывается, тоже интересуется раскопками. Пусть только дадут им ключи. Те немедленно были выданы, перед отъездом директор пожелал гостям вернуться живыми.

…Железные створки низкого арочного проема открывались со скрипом.

– Да-а, – покачал головой Крымов. – Темнотища-то гробовая. Егор Кузьмич, посвети!

– Как там наш камушек? – тихонько спросил Егор Кузьмич. – Машенька?

Бестужева заглянула в сумочку: камень спал. Ни единого лучика! Она отрицательно покачала головой.

– Ну что, пошли? – спросил Крымов.

– С богом, – кивнул Егор Кузьмич.

Три фонаря ударили лучами в темноту – им открылась узкая и очень крутая лестница, винтом уходящая вниз, в густой черный мрак.

– И ведь никаких перил! – охнул Добродумов. – Как спускаться-то?

– Осторожно, Егор Кузьмич, – подсказал Крымов и протянул руку Бестужевой. – Мария Федоровна, держитесь за меня. Ясно?