Звездная карта царя Саула

– Буду держаться, – пообещала та.

Спускались осторожно, прижимаясь к холодным стенам. Оступишься, поскользнешься – и пропал. Костей не соберешь!

– Двадцать восемь, двадцать девять… – считал Крымов.

Шагая впереди и держа за руку Марию, Андрей Петрович насчитал тридцать ступеней.

Но вот они оказались внизу. Три фонарика скользили по вековой свалке – доски, ящики, кровельное железо, все сгнило или проржавело. Это была свалка годов с пятидесятых. Воняло тут сыростью и гнилью до отвращения. Около получаса занял осмотр впотьмах. Холодные стены из бутового камня, ничего более.

Раскидав сгнившие доски, искатели приключений обнаружили чугунный допотопный люк – он-то и вел в подвалы церковные. На ободке значился год «1884». А еще был таинственный рисунок…

– Что-то знакомое, – почесал бороду Егор Кузьмич.

– Еще бы, – усмехнулся Крымов. – Этот рисунок ты видел на ордене графа Бестужева, на портрете, в его усадьбе, в Бобылеве, в Поддубном. Вспомнил?

– Точно, Андрюша!

– Юный герой с дубинкой и щитом в руках, с короной на голове, в ореоле семи звезд, – зачарованно проговорила Мария Бестужева. – Созвездие Ориона! Мы на правильном пути, дорогие мужчины!

Они подковырнули люк гвоздодером и с помощью ломика подняли его. Вот откуда дохнуло на них настоящей могилой! Недрами земными! Тьмой, холодом, забвением…

– Брр! – поежилась Бестужева.

Луч фонаря в руках Крымова ударил в темноту.

– Тут чугунная лестница, – сказал детектив. – Но этот спуск будет непредсказуемым.

– Разнылся! Лезь давай, сыщик! – ободрил товарища краевед из Царева.

Друг за другом Крымов, Бестужева и Егор Кузьмич стали осторожно спускаться по чугунной лестнице во тьму кромешную…

Эта лестница не была такой длинной, и уже скоро Крымов сказал:

– Дно! – луч его фонаря заскользил по стенам. – О-о, да это коридор. В карстовых пещерах, как я понимаю.

– Ну, поглядим на монастырские застенки, – тоже осторожно приземлившись, произнес Егор Кузьмич, принимая руку Марии Бестужевой.

– А тут холодно, – сказала она.

Лучи трех фонарей забегали по сторонам, и почти тотчас же Крымов констатировал:

– Коридор уходит в две стороны. – Луч его фонаря метнулся вверх. – Потолок низкий. Куда идем? – Приглушенное эхо голосов гулко катилось по темному подземелью. – Что вам подсказывает интуиция? Или что-то другое, Мария Федоровна?

И вновь Бестужева заглянула в сумочку: ее драгоценный камень молчал!

– Увы, – вздохнула она.

Бросили жребий – выпало идти налево.

– Будем надеяться, что судьба на нашей стороне, – сказал Крымов.

Они двинулись по коридору, обжигая светом фонарей темноту и стены, выложенные грубым камнем. Коридор то сужался, то вновь становился шире. Было ясно, что изначально тут проходил карстовый коридор, который создавала природа миллионы лет, и только потом люди изменили его под свои нужды.

Наконец впереди выросла стена, но не природного происхождения. Ее сложили из того же бутового камня. Камень Ригель, который Мария положила на ладонь, по-прежнему предательски молчал. Крымов достал из волшебной сумки молоток и зубило, приставил стальное жало к линии раздела между кирпичами и нанес первый решительный удар. Раствор быстро посыпался.

– С песком переборщили, – сказал он. – Такой цемент могли только в спешке замесить. Хотя за сто лет он мог и в распад пойти. Кто знает…

Мария нервничала и ежилась от холода. Скоро куртка Андрея Петровича, который выкладывался на полную, перекочевала на ее плечи. А вслед за этим вышел из гнезда и первый камень. Вытащить второй было значительно легче, третий и четвертый сами просились наружу. Крымову помогали и Егор Кузьмич, и Бестужева – историк и археолог, не раз бывавшая на раскопках. Благо Андрей Петрович принес в сумке инструментов на всю честную компанию.

И вот уже впереди образовался проход, куда можно было протиснуться человеку. Лучи фонарей и прежде резали темноту, притаившуюся за стеной, а теперь они требовательно прожигали сумрак. Но что же там было?

А картина им открывалась любопытная…

Один за другим кладоискатели шагнули в проем и оказались еще в одном помещении. Это была огромная пещера, выложенная камнем, но что же увидели они! Изумрудные и алмазные вспышки заиграли под бегающими лучами фонарей…

– Царица небесная! – воскликнул Егор Кузьмич. – Глазам не верю! Вот оно, чудо-то! Судьба!

Сотни уложенных бутылок смотрели на них со стен донышками. В тяжелом сумраке, укрытые вековой пылью, они лишь мутно посверкивали изумрудным и белым стеклом.

– А уж как я не верю глазам своим, – прошептала Бестужева.

Егор Кузьмич Добродумов на цыпочках подошел к прочной деревянной конструкции, державшей все это богатство.

– И не вино это какое-нибудь, – зачарованно покачал головой Егор Кузьмич.

– Нет? – спросил Крымов.

– Нет, Андрей! – Он провел рукой по внушительной бутыли. – Тут настойки крепчайшие! – Егор Кузьмич обошел половину погреба, а потом неожиданно стал опускаться на колени. – Слышь, Андрей! Маша! Вот она, моя земля обетованная! Не уйду отсюда! Под землей останусь жить! Как святые беженцы в Деринкую! Мне тут до смерти блаженства-то хватит!