Звездное вещество

– Помолчите-ка!.. – оборвал меня Генеральный. – Товарищ Пере­светов, кто вам разрешил в нашем институте такие вот развлечения?– Вы, Владислав Петрович.

Бердышев побагровел и поднялся со стула, не на шутку обозлен­ный.

– Вы мне бросьте, Пересветов, эти шуточки! Я до такого дойти не мог. Я вам разрешил поставить тему по исследованию эффектов схлопывания в плазме, имея ввиду использование этих явлений главным образом в электронике. Ведь так? А вы опять самовольничали по сво­ему обыкновению!..

Немного побледнев, Пересветов хранил, тем не менее, полное присутствие духа, тогда как меня трясло в буквальном смысле. Я толь­ко себя во всем мог винить, ведь это я же впечатал на машинке у Дмит­риева те злосчастные нейтроны!

– Владислав Петрович, – спокойно объяснил Пересветов, – Это степановская фирма настояла вписать в техзадание такое требование. Мы его вписали, а вы не обратили внимание при утверждении доку­мента.– А если бы они от вас потребовали вписать такое: "биться голо­вой В стену"? – Бердышев уже не мог найти слов от возмущения. – Черт знает что творится в институте! Имейте в виду, Пересветов, это вам с рук не сойдет.

Он размашистым шагом стал ходить вдоль первого ряда. Его распахнутая спортивная куртка всякий раз обдавала меня ветром. Пе­ресветов неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь сесть, потом снял очки и стал протирать их носовым платком. Без очков Лешкино лицо было невидящим и незащищенным... Вдруг Генеральный, резко остановив свое движение, уставился на Пересветова, и тот поспешно напялил очки и поправил их своим привычным манером, надавил бе­зымянным пальцем у переносицы. Бердышев сердито сказал ему:

– Знаете, Алексей Сергеевич, вы как та хитрая девочка из анекдо­та, что, собираясь на очередное свидание, спросила у отца, можно ли ей поцеловаться...

В зале наступила тишина, потому что никто не увидел пока ника­кой аналогии, а сравнение казалось обидным. Но Бердышев продол­жил:

– Папа ей сказал рассеянно: "Ну, уж согреши разок!" Она и согрешила, только по-настоящему и с последствиями.

В зале грохнул такой смачный хохот, что уже никак невозможно было бы Пересветову обижаться. Смеялся и Генеральный, багровея задыхаясь. Отсмеявшись, сказал:

– Ну, Пересветов, что мне с плодом этого вашего "греха" теперь делать? Тема ведь министерская, и вы ее успешно, как помнится, завершили. Уже и документы Госкомиссии отправлены в главк, не так ли?.. Это же козыри для моих неприятелей. Заклеймят ведь: Бердыше мол, чужую тематику узурпирует и народные средства проматывает на дилетантство... Скверно! Ну, что же, и на том, как говорится, спасибо Садитесь на место, Величко.– А вопрос можно к докладчику? – раздалось в зале. Это был Царев.

– Пожалуйста, Станислав Васильевич, – сказал уже спокойно директор.– Саша, я не совсем понял, где тут у тебя в циркотроне лошадь запрягается, хоть это и дерби...

И посыпались вопрос за вопросом, касаясь той части плакатов, которые я еще не успел тронуть указкой... Этим славным мужикам хорошо знающим цену крови исследователя или разработчика, был жаль прерванный доклад. И они, будто скомканную бумажку, подняли и разровняли и принялись читать, что там дальше написано. И снова вдохновение стало разгораться в моей душе, горькое и бесполезное, но в силу этого как раз, глубокое и свободное. Мне ведь нечего было уже терять! Слушал и Бердышев, сидя в прежней своей позе, полуоборотясь и к докладчику и к аудитории...– Саша, – пробасил Красилов, – Я забыл эквиваленты. Сколько, ты говорил, энергии содержится в литре простой воды? Скажем, в этой.Леонард Гаврилович постучал авторучкой по бутылке боржоми, стоявшей перед ним на столике. Я ответил:

– Тяжелый водород, содержащийся в литре обычной воды, имеет энергию трехсот литров бензина.

И тут дрогнули сердца автолюбителей, каковыми и были в боль­шинстве своем эти мужики. Сразу же последовал вопрос:

– А мыслимо ли, Саша, хотя бы в отдаленном будущем так уменьшить размеры термоядерной установки, чтобы она разместилась в капоте "жигуля"? Наверное, свинца все равно потребуется столько, что его на пятитонке не увезешь.

Далекий, вихрастый и ясноглазый, мальчишка-автор проекта атмосферно-электрической станции вдруг ожил в тридцатипятилетнем инженере Величко, уже вдоволь хлебнувшем житейской горечи и научившемся хранить нежную ткань романтики под корой осторожности, рассудительности и иронии... Я и сам не заметил, как вдохновение вы­несло меня в область научной фантастики, весьма рискованную для серьезного сообщения на семинаре, но вполне допустимую, как оказа­лось, когда это сообщение уже с треском провалилось. И Бердышев не сдерживал меня, автолюбитель ведь жил и в Генеральном директоре ...